Градировский, что за гусь? Опции

[TanyaR]

Начнем пока знакомиться. Писал много, просто- ленин какой-то))))
Странно, написано. что богослов, но о Боге у него нигде ни словечка)))

О русских, как об этносе, притом колониальном)))

http://gtmarket.ru/laboratory/expertize/2008/2504

Несчастье российской культурной политики в том, что она не обрела единства смысла и понимания.

БЫТЬ ВМЕСТЕ

Для меня культурная политика — это формирование культурно-знаковой среды, сохраняющей пространство страны единым, подпитывающей силу характера народа, другими словами, это то, что противостоит угрозе энтропии, что сдерживает национальный распад.

Анализируя этнически и конфессионально пестрые территории, такие как Балканы, Кавказ, российское Поволжье, понимаешь: если общая культура утрачена, если она вытеснена этнической пассионарностью чересполосно живущих народов, то сохранить единство и тем более мир становится невозможно.

Целостность страны, ее национальное единство нередко удерживается за счет негативных факторов, того же чувства страха. Например, для дагестанской номенклатуры страшно выйти из-под Москвы, потому что она кожей чувствует, в какую кровавую мясорубку тут же попадет (Не по вине России, но по своей).

К сожалению, в России много страха, но дефицит смысла. Современная Россия ответа на вопрос: зачем быть вместе? — не знает. Европа — знает, европейцы такой ответ дают. В результате мы видим, с какой радостью страны, только что вырвавшие свой «драгоценный суверенитет» из «когтистых лап» Москвы, тут же спешат передать его Брюсселю. Россия продолжает терять постсоветское пространство. Европейский Союз не испытывает недостатка в желающих присоединиться к проекту единой, комфортной и безопасной Европы.

Историческая задача культурной политики — формировать гражданскую нацию. Если этого не происходит — противоречия и эмоции разрывают страну! Современная Россия в культурном смысле не может интегрировать в себя часть собственной территории. Любые опросы показывают: русская Россия не считает представителей Северного Кавказа частью нации. Уголовным кодексом и партийной дисциплиной здесь ничего не изменишь. Нужно «перебивать культурные коды». Вернее, нужно ввернуться к кодам, постоянно действующим в России со времен московского наступления на Волгу.

РУССКИЕ — СКОНСТРУИРОВАННЫЙ ЭТНОС

Вызовы, стоящие перед нами, заставляют размышлять о том, что происходит с пресловутым русским характером. Я скептически отношусь к мифу романовской династии о славянском происхождении русского человека. Русский не славянин. В нем, безусловно, крепка восточнославянская закваска. Но русский — это сплав трех начал: славянского, финно-угорского и тюркского. То есть русские — сконструированный этнос. Этнос, созданный колонизацией. Этнос, созданный благодаря колонизации.

Один из императивов характера наших предков — это бесстрашие по отношению к чужому, способность идти навстречу неизведанному, бросать вызов судьбе, испытывать неукротимое желание вбирать в себя все новое, впитывать чужеземное, идти все дальше и дальше. И это часть именно русского, а не славянского характера. Все славяне — западные, южные, восточные — остались в пределах своих исторических территорий. Они остались исторической периферией Европы. Это не осуждение, это — судьба. Русское же племя все время продвигалось на север, на восток, далее на Бессарабию, Крым, Кавказ и Среднюю Азию, вбирая в себя остальные народы и тем самым непрерывно себя изменяя.

В тот момент, когда русские овладели Казанью и Астраханью, Россия перестала быть моноэтническим государством. С этого часа количество русских никогда не превышало 52% в общей численности населения государства. Когда в 1991 году произошел распад СССР, русских оказалось 82% от численности внезапно сжавшейся страны. Ситуация — невероятная, в такой ситуации Россия еще никогда не жила!

И в этот самый момент, когда доля русских в общем составе населения оказалась максимальной, начались массовые фобические проявления на тему: «Нас русских катастрофически мало!», а, значит, «Мигранты — угроза России!», «Россия — для русских!» Многие века русскому люду хватало половинной доли в общем составе населения страны для того чтобы с гордостью называться «государство-образующим» и «цементирующим» народом. В момент, когда доля стала максимальной, появился страх.

Какова природа этого страха? Этого страха Россия не знала, покуда русские были подобны лаве: когда за сто с небольшим лет прошли всю Сибирь, осели на Аляске, спустились до Калифорнии и утвердили там первые, еще до американцев, форты. Среди русских были купцы, снаряжавшие корабли с целью создания торговых факторий и контроля над Тихим океаном вплоть до Филиппин. Среди русских были мореплаватели и инженеры, исследователи и миссионеры. Эти русские люди действовали напористо, смело, отчаянно. Это были времена триумфа русской экспансии. Но уже в XIX веке обнаружилось, что слишком длинное транспортное плечо при слабой заселенности территорий Сибири и Тихоокеанского побережья не позволяло удержать Русскую Америку. Стало ясно, что если английский флот вмешается, Россия Аляску потеряет, поэтому Романовы предпочли продать ее своим союзникам американцам.

Фундаментальный слом исторического тренда произошел в середине 60-х годов ХХ века. Тогда без всяких административных решений или каких-либо видимых объективных причин население вдруг изменило направлению движения, которое длилось более пятисот лет, и двинулось в диаметрально противоположном направлении — сворачиваясь к территории начального исхода. Первыми начали возвращаться русские с Закавказья. В 1970-е годы в этот процесс включилась Центральная Азия, хотя еще и продолжались демографические выбросы в сторону Севера и Дальнего Востока. С 1980-х годов постепенно пришла в движение и остальная территория СССР. После 1991 года — уже без пристального вглядывания — заметен всякому четкий рисунок так называемого «западного дрейфа». Пятисотлетний русский тренд движения от центра к периферии оказался завершенным. А вместе с ним пришел страх. Страх отступающего, обороняющегося, «остывающего» населения. Населения, теряющего градус пассионарности.

ГОРЕ ОТ УМА

Советским Союзом русские были вылеплены под определенный вид деятельности, представленный линейкой профессий — инженера, ученого, врача, офицера. Люди прошли необходимые для этого школы, университеты, настройку родительского и школьного воспитания. Эти люди были эффективными в вышеупомянутых профессиональных нишах, но случилось так, что в начале 1990-х годов эти ниши были разрушены, профессиональная деятельность девальвирована. А к деятельностным нишам более низкого уровня русские были не приспособлены и потому проиграли конкуренцию нерусским. Но не потому что русские менее конкурентоспособны и не потому, как некоторые утверждают, что русские — растерявшиеся индивидуалисты, не способные к сплочению, а восточные и южные народы, напротив, держатся диаспорами, кланами, семьями и хранят высокий градус этнической солидарности. Дело в другом, традиционные формы общежития «заточены» на более примитивные виды деятельности.

Великобритания в свое время переживала сходную ситуацию, когда из специфической торговой сферы (маленьких уличных магазинчиков) было вымыто все местное население. Почему? Потому что местное население представлено нуклеарными семьями, члены которых привыкли работать восемь часов в день, после чего магазин закрывается, и люди начинают заниматься семейными делами, идут в театр, спешат на Party и так далее. Но вот приезжает большая пакистанская семья, в которой восемь работоспособных членов семьи, и открывает магазин, работающий круглосуточно: ведь они могут подменять друг друга. Оказывается, что традиционная система более конкурентоспособна.

Что-то подобное произошло и у нас. Многие русские, которые работали в Закавказье и Центральной Азии и были там «особыми» людьми, возглавляя кафедры, цеха, заводы, институты, научные школы, внезапно потеряли статус. Они стали менее обеспеченными, защищенными и уверенными в себе, чем, к примеру, удачливый продавец апельсинов или гранатов. Социальная система рушилась до этажей наиболее устойчивых, — ведь такие виды деятельности как торговля, сфера услуг не убиваемы (социальная ткань должна распасться окончательно, чтобы они исчезли). В СССР на протяжении 70-ти лет предпринимательство было наказуемым видом деятельности, поэтому естественно, что ни навыков, ни компетенции самостоятельной, хоть и более примитивной организации жизни у нашего населения не хватало. Но со временем все устоялось: среди русских подросло поколение хваткое и до торговли, и до современных форм глобального маркетинга.

КУЛЬТУРНАЯ СКРЕПА

Язык, вера и традиция, как элементы культуры, позволяют человеку, находясь в различных социальных пространствах, оставаться собой. Но в то же время, единые язык, вера и традиция не гарантируют единства страны и народа, — яркий пример чему дробность и конфликты арабского мира. Поэтому аргументация отечественных традиционалистов, требующих обязательной вероисповедной, языковой, этнической гомогенности, остается неубедительной, так как за условие, решающее задачу сохранения единства России, выдается условие влиятельное, но недостаточное.

Экспансия более сильных западных культурных норм и идей оказалась разрушительной для восточных культур, она расколола их культурные пространства, заразила их своими представлениями о благе и политической форме. С Россией может произойти подобное. Мы боимся чужой культурной экспансии, и одновременно гордимся собственным историческим успехом, подтвержденным обширной русской геокультурной периферией. Гордимся прошлым и боимся за будущее. Поиск национальной идеи — это попытка нащупать культурную скрепу, сформировать опорный каркас, укрепить хребет самого крупного в мире странового тела. Иначе коренной Голиаф может быть повержен пришлым Давидом.

Нам нужно понимать, что за совокупность ценностей, разделяемых народами, живущими на нашей территории, заставляет пассионариев этих народов гасить в себе импульсы сепаратизма, ради сохранения «силы в единстве». Этот ответ должна, нащупав, дать культурная политика. Способны ли мы на такую культурную политику? И да, и нет.

КУЛЬТУРА МИРА И ВОЙНЫ

Ведущая функция культуры — легализовать и удержать разнообразие. Культура стремится к поляризации, играет в многообразность, дразнит потребителя, травмирует творца, в результате чего и происходит культурная игра, которая будучи благотворной, порождает общий культурный рост. Но иногда роста недостаточно, или он слишком медленный. Для сохранения единства в новом историческом контексте нужен отчаянный прыжок.

Культурная революция — это прыжок в будущее. Сложность управления этим процессом в том, что не всякая полярность креативна и не всякая игра безопасна. Не будем слишком буквально толковать диалектику, провозглашая всякую противоположность источником развития. В жизни — одна противоположность эвристична и порождает новый культурный продукт, некие нравственные феномены. Другая противоположность — порождает войну, геноцид и эмиграцию. И в этом смысле культура содержит в себе предпосылки как к миру, так и к войне. А раз так, то кто-то несет ответственность за последствия культурной революции. Я с трудом представляю себе менеджеров культурной политики, осознанно отбирающих те или иные элементы культуры, и составляющих из них словно мозаику ту или иную картину мира или войны.

КУЛЬТУРА НИЧТОЖЕСТВА

Культурная политика не имеет никакого отношения к бюджетной строчке, формирующейся по остаточному принципу или к вопросу об объемах государственной поддержки деятелей и объектов культуры. Скорее она — способность порождать трансцендентные смыслы, за-национальные ценности и универсальные мегапроекты. Последние из указанных, как правило, носят утопический характер: таким был проект строительства Третьего Интернационала, таким являются проекты современного политического ислама и западного либерализма. Все они — универсалистские проекты. Крайне важно, чтобы у утопии имелся ясный организационный проект, чтобы комиссары утопии умели работать с масштабом, то есть готовы были разворачивать свои идеи на больших территориях и в массах людей.

В Советском Союзе система ценностей была укоренена в марксистской онтологии, находившейся в резонансе с чаяниями миллионов, здесь хватало и немецкого рационализма и французского утопизма, поэтому советская Россия влияла на ситуацию во всем мире. Правда, чем дальше, тем влияние было слабее. Поскольку регулярный самообман и запрет рефлексии, — куда большая опасность, чем стратегические инициативы «американской военщины».

В современной России универсалистской системы ценностей нет. Политический истеблишмент онтологически пуст и нравственно дрябл. Поэтому российская власть на формирование мировой повестки дня не влияет. Она пока исключительно учится отстаивать свои частные интересы. Не более того. Когда элита ничтожна, она несет на себе культуру ничтожества. В результате Русский Мир сжимается подобно шагреневой коже. Спасает одно — эта кожа невероятно огромна. Наше цивилизационное пространство подъедают со всех сторон, — не потому, что у «врагов» России столько сил, а потому что мы в культурно-политическом смысле остаемся пугающей «черной дырой».

[TanyaR]

Ах, как романтично. Градировский в ударе.
Игрок.
И теперь уже точно ясно, кто подбросил листовки с комрой и то, что Чалый- Президент России.

http://expert.ru/russian_reporter/2014/36/...elal-svoe-delo/


Выбор: Между «русской весной» и оборонным мышлением

Сюжеты

Региональные выборы:

Непобедимые
Триумф электоральных прогнозистов
Теги

Региональные выборы
Политика
Обыкновенная предвыборная листовка из города Севастополя: «Фактически этот человек через людей своей команды вступил в тайный сговор с американскими спецслужбами для того, чтобы сохранить бизнес. Алексей Михайлович, вам не стыдно?!» Да, Алексей Михайлович — это Чалый. Небритый дядька в свитере, который в конце февраля возглавил севастопольский бунт против Киева и сделал так, что Крым теперь наш. Теперь он стал главной мишенью в политической борьбе за плоды весенней революции. В Севастополе за эти полгода произошло много интересного.

Здесь и сейчас
— Ольга, у меня для вас подарок. Я видела, как вы мерзли на трибуне 23 февраля, и тогда решила, что обязательно вам свяжу носочки. У вас какой размер? Угадала, угадала! Вы только не сдавайтесь, Ольга, ни в коем случае не сдавайтесь.

Ситуация невероятная во всех отношениях. Во-первых, избиратель подкупает кандидата, а не наоборот. Во-вто­рых, избиратель подкупает кандидата от партии «Единая Россия». В-третьих, кандидат от «Единой России» совсем не похож на кандидата от «Единой России». Восьмой номер в партийном списке Ольга Тимофеева — это скорее немного постаревшая Евгения Чирикова: глаза горят, лицо светится. Та же аномалия у большинства единоросов, идущих в Заксобрание по списку или мажоритарным округам. Вместо бульдогов админресурса с уличных предвыборных билбордов на севастопольцев смотрит то одна, то другая маленькая собачка, которая до старости щенок.— В феврале было проще, — говорит Ольга Тимофеева, внимательно разглядывая носки, сразу видно — будет носить. — Мы точно знали, кто друг, а кто враг. Если бы нам тогда сказали, что через полгода мы будем снова оборонять наш город, но теперь уже от своих — мы бы не поверили.


РЕКЛАМА
Выборы в Севастополе — это мечта политтехнолога. Если взять самую заурядную предвыборную кампанию в России и перевернуть все с ног на голову — получится то, что происходит здесь и сейчас. «Единая Россия» — реальная оппозиция, причем внесистемная. Ее митинги запрещают, ее билборды вандалят, ее листовки срывают через пять минут после вывешивания, а в политических ток-шоу на местном телевидении представители почти всех партий кидаются камнями в кандидата от «ЕР» с удивительной смелостью.

— Никто не ожидал, что мы будем сопротивляться, — говорит Татьяна Щербакова, школьный учитель и мажоритарий от «ЕР». Она только что вышла с ток-шоу «По существу», где лишь представитель Российской партии садоводов не наехал в прямом эфире на хрупкую женщину. — Эти люди, которые приехали с материка, не понимают, что такое Севастополь. Они не понимают, что здесь общаться с людьми через шлагбаум не выйдет. Тут каждый отвечает за город. Я сама до конца не верю в происходящее, но фактически третья оборона Севастополя продолжается.— А что Москва? Какие сигналы вы чувствуете оттуда?— А нам не нужны никакие сигналы. Мы работаем на свой город. Наша история творится здесь и сейчас, а не где-то и кем-то. Говорю это как учитель истории с пятнадцатилетним стажем.

Он памятник себе
Для тех, кто что-то пропустил, — краткое содержание наиновейшей истории города-героя. После вхождения в состав России двух новых субъектов Федерации — Крыма и Севастополя — Алексей Чалый сложил с себя полномочия «народного мэра» и отказался от предложения возглавить город-регион. На место и.о. губернатора Севастополя он предложил Владимиру Путину кандидатуру вице-адмирала Сергея Меняйло, ожидая найти в его лице единомышленника. Сам же он решил стать кем-то вроде «духовного лидера» города, возглавив для этого новую организацию — Агентство стратегического развития.— По умолчанию разделение полномочий выглядело так: команда Чалого разрабатывает стратегию, законодательное собрание ее утверждает, исполнительная власть исполняет, — говорит Сергей Градировский, советник Алексея Чалого.

— Схема, зарекомендовавшая себя в таких передовых регионах России, как Татарстан или Калужская область. Но в Севастополе она дала сбой, который и привел к расколу внутри «ЕР».«Русский город XXI века, главная база Черноморского флота РФ, центр генерации национального самосознания, сообщество граждан, в котором установлено главенство справедливости», — таким должен стать Севастополь по замыслу чаловской команды в 2030 году. Главные отрасли экономики — приборостроение (сначала военное, потом и гражданское), IT-отрасль, туризм, рыбопереработка, элитное виноделие. При условии слаженной работы команды единомышленников эта стратегия должна была по замыслу Чалого уже через три с половиной года вывести Севастополь на профицитный бюджет. Задача такого масштаба реально пробудила много душ и мозгов: в ряды «чаловских» косяками потянулись перспективные местные жители, а также успешные выходцы из Крыма.

— Но уже в начале лета появились первые признаки конфликта с командой Сергея Меняйло, — говорит еще один из ближайших сподвижников бывшего «народного мэра», согласившийся на откровенность в обмен на анонимность. — Впрочем, точнее было бы ее назвать командой Олега Белавенцева — полпреда президента России в Крымском федеральном округе. А если быть совсем точным, речь идет о команде министра обороны РФ Сергея Шойгу, чьей креатурой Белавенцев является. У них нет никакой стратегии будущего, зато есть четкое понимание, что Севастополь — это город-крепость, не имеющий права на какое-то особое развитие. Интересы минобороны — превыше всего, все остальное — по остаточному принципу. Для военных это город-трофей, причем я подозреваю, что трофей — в самом широком смысле этого слова, в том числе и в коррупционном.

Управление по принципу «распределяй и властвуй» к этому очень располагает: ведь только по линии федеральных целевых программ сюда зайдет 50 миллиардов. Чалому при таком раскладе предназначалась роль живого памятника, почетного Че Гевары. Первые признаки конфликта между двумя командами обозначились еще в мае. Причем нельзя не признать, что в его разжигании преуспели обе стороны. И.о. губернатора Сергей Меняйло оставлял инициативы Агентства стратегического развития без внимания, на встречи опаздывал, едва на них не засыпал, а когда говорил, то делал это часами. Чалый и его команда, в свою очередь, нередко злоупотребляли положением «народных героев» и безапелляционно требовали от власти лишь исполнения ими задуманного, не желая вдаваться в детали, учитывать чужие интересы и идти на компромиссы. Сначала противостояние носило скрытый характер, потом стало явным.

Месяц назад Чалый выступил с публичным заявлением, в котором признал свое апрельское решение отказаться от губернаторского поста ошибочным: «В результате к власти пришли люди, обладающие редким сочетанием двух противоречивых качеств — некомпетентности и чванства, — сказал Чалый. — Таким образом, я подвел вас, подвел президента, в связи с чем, видимо, должен извиниться».— Заявление стало неожиданным даже для Кремля, рассказывает человек из его ближайшего окружения. — Обоих мальчиков тут же вызвали в Москву, помирили, но конфликт никуда не делся. Просто теперь действует табу на его публичность. При этом состоялся личный разговор Путина с Чалым в Севастополе. Его концепцию развития Севастополя он поддержал по большинству пунктов, особенно в том, что касается патриотического туризма.

Ошибку с назначением губернатора простил, но на стремление исправить ее и самому занять кресло губернатора ответил уклончиво. Во-первых, Путину комфортней быть арбитром в борьбе разных команд, нежели становиться лидером какой-то одной стратегии. А во-вторых, в чем Путину все-таки нельзя отказать, так это в том, что он умеет разбираться в людях, сразу видит их слабости.— А в чем слабость Чалого?— Алексей Михайлович морально не готов работать в исполнительной власти. Он человек с техническим складом ума, видит только конкретику. Чалый впадает в анабиоз, как только речь заходит о политике, каких-то подковерных играх и интригах, бессмысленных разговорах. Он даже с трибуны выступает предельно коротко: сообщил что-то самое главное и ушел. К нему тут огромные очереди стояли из очень серьезных людей со всей России, он многих проигнорировал, они, наверное, думают, что у него звездная болезнь. Но в губернаторы теперь уже поздно. Теперь ему предложено выиграть выборы в Заксобрание, возглавить его и влиять на развитие города уже с позиций главы законодательной власти.

Невежливые люди
Консервативное крыло «Единой России» во главе со вторым номером в ее списке Сергеем Меняйло перед выборами оказалось в парадоксальном положении. Партия власти не должна в Севастополе проиграть, потому что это будет позор на всю страну. И в то же время партия власти не должна в Севастополе выиграть, потому что большинство ее списочного состава и все мажоритарщики — это люди Чалого. В итоге выбрали стратегию такую: агитируем за «Единую Россию», но против единороссов-мажоритариев. Зачем? Чтобы сама партия победила с триумфом, но люди Чалого не получили в Заксо­брании большинство. В идеале команда Меняйло—Белавинцева—Шойгу рассчитывала сформировать в местном парламенте античаловскую коалицию на основе фракций «системной оппозиции»: ЛДПР, Родины, Справедливой России и местных партий. В результате — еще один парадокс. Местный админресурс скорее подыгрывал «системной оппозиции», нежели «несистемной партии власти».

С этого момента главный герой «русской весны» стал мишенью для жесткой публичной критики и грубых даже по меркам российской политической реальности пиар-технологий. Листовка, которая обвиняет Чалого в измене Родине (а также в сектантстве, комплексе Наполеона, посягательстве на «российски трон» и раз­вале украинской экономики), заканчивается рисунком тюремной решетки и лозунгом «Прощай, команда Чалого!» И можно было бы списать эту риторику на издержки предвыборной политической борьбы, если бы многие формулировки из этих листовок — «секта Чалого», «культ личности», «пятая колонна» — не зву­чали бы дословно в коридорах здания администрации на Ленина, 2.

— Крым всегда был непотопляемым авианосцем России, — считает Евгений Дубовик, зампред правительства Севастополя. — Его местонахождение уникально, здесь располагался не только флот, но и авиация, средства слежения, которые перекрывали все вплоть до Атлантики. Вы же видите, какая обстановка в мире — прежде, чем создавать здесь что-то новое, нужно восстановить то старое, на котором держалась обороноспособность страны. Все остальное — от лукавого. Те, кто выступают против команды Меняйло — это пятая колонна и невольные пособники ЦРУ. Впрочем, про ЦРУ я, пожалуй, загнул, напишите как-нибудь помягче.

В результате взаимной огульной критики предвыборная кампания превратилась в переписывание истории «русской весны». Чалого критикуют за попытку единолично присвоить себе всеобщие заслуги. Причем многие бывшие соратники критикуют его за это абсолютно искренне. Вообще, на почве преждевременных выборов моральная атмосфера в городе очень сильно испор­тилась, переругались многие из тех, кто еще полгода назад готовы были вместе умереть. Каждое второе интервью с корреспондентом «РР» завершалось глубоких вздохом и сожалением о том, что эти выборы вообще состоятся.

«Надо было назначить года на три временную администрацию и ввести мораторий на все эти демократические процедуры», — очень распространенная здесь точка зрения. Правда, далее каждый трактует этот мораторий в свою пользу: уж мы бы за это время поставили город на верный путь развития, с которого уже нельзя было бы свернуть. А так — приходится воевать с друзьями и идти на нежелательные компромиссы с врагами.— Для того чтобы с нами разделаться, эти люди даже заключили тактический союз со «старой гвардией», — продолжает гнать волну на Ленина, 2, Ольга Тимофеева, счастливая обладательница теплых носочков. — «Родину», например, финансирует бывший министр обороны Украины Павел Лебедев.

Для людей это большое разочарование — видеть прежние имена под российскими политическими флагами. Ведь что представляла из себя местная рада при украинской власти? Бизнес-клуб. Главный инструмент извлечения прибыли — земля. Берется какой-нибудь общественный туалет или овощной магазин, пробивается разрешение на его реконструкцию, в результате получается торговый центр «Диалог» или 16-этажный дом. Когда наше Агентство стратегического развития провело инвентаризацию земель, мы пришли в ужас — весь город распаеван, ступить некуда! И вот теперь этих людей новые власти вынуждены брать в свою команду. А как потом развивать город, не наступая на интересы старой гвардии? Никак!— Ну, вот я вроде человек «старой гвардии», два срока был городским депутатом — и чего? — вступает в заочную полемику Сергей Смольянинов, глава севастопольской «Родины».

— Это не помешало мне еще в декабре прошлого года публично обратиться к Путину с просьбой ввести в Крым войска. Еще никакого Чалого не было ни видно, ни слышно, а меня уже по СБУ затаскали. Ну да — бывший минобороны Украины Лебедев нам помогает, в нашем списке есть его люди. Ну и что? Выборы — это деньги, не у всех же есть «Таврида Электрик» (компания Алексея Чалого. — «РР») Еще вот бывшего заммэра Дмитрия Белика полощут почем зря, говорят он землю тут активно дербанил. Я не знаю, может, и дербанил, но мужик он хороший, во время «Русской весны» на одной трибуне с Чалым стоял, рисковал бизнесом, положением, свободой, и еще не известно, кто больший вклад внес в общее дело. Нельзя строить свою стратегию по прин­ципу «кругом враги», проще надо быть и скромнее. Мы, слава богу, не на Майдане.

Лишь бы не было войны
О разочаровании плодами «русской весны» говорить пока рано. Наблюдатели сходятся во мнении, что пока на юго-востоке идет война, запас прочности крымчан будет достаточным. Всеобщее мнение таково: если бы не аннексия30 — эта война была бы здесь, в Крыму, причем гораздо более жестокая, потому что горы и татары. Но реально выиграли от присоединения к России пока лишь бюджетники и пенсионеры. Их доходы существенно выросли. Среди проигравших — мелкий и средний бизнес: старые деловые связи оборваны, новые еще только налаживаются, цены выросли, спрос упал. Во время курортного сезона особенно пострадал сектор дешевых услуг.

Платежеспособные россияне заполонили отели от трех звезд и выше, дорогие рестораны тоже в прибыли, а вот услуги типа «койко-место плюс удобства во дворе» — в полном пролете. Накануне дня тишины на Нахимовской площади жиденький митинг ЛДПР. Партия откомандировала сюда четверых депутатов Госдумы, они попеременно воют хриплым воем про то, что все мы потомки витязей, Крым — это ворота Черного моря, а ключ от этих ворот — Севастополь. Народ морщится: грубая лесть, даже патриотическая, здесь не работает. Особенно если после нее потихоньку выкатывается тезис о «сектантах-раскольниках», которые идут против Путина. — Донецкие также приходили! — ворчит тетушка в тортилловых очках. — Разговаривали с нами как с идиотами. Хватит уже, пришлых насмотрелись.

Митинг «Единой России» — сразу после ЛДПР. Чем ближе его начало, тем больше народу на Нахимовской площади, тем громче: «Чалый!». В какой-то момент у соколов Жириновского сдают нервы: «Ребята, у нас 20 минут еще, в чем проблема?!» Спасает ЛДПР от позора лишь гимн Севастополя, во время которого площадь успокаивается и послушно машет флагами.

Через десять минут Чалый и Меняйло плечом к плечу стоят перед битком забитой площадью, изображают партийное единство. Но толпа в экстазе, толпа скандирует «Чалый!», даже когда слово берет и.о. губернатора. Стройный вице-адмирал терпеливо ждет, когда люди успокоятся. В этот момент он вызывает уважение. Он верен своей офицерской морали, он держится достойно, он по-своему прав и красив. — Вы не боитесь, что завтра чаловская команда все-таки победит и в Севастополе будет долгий раздрай между законодательной и исполнительной властью? — спрашиваю Евгения Дубовика, который просил помягче с ЦРУ.— Никакого раздрая не будет, — отвечает Дубовик.

— Это не Москва, это Севастополь. Тут каждый день в 12 часов стреляет пушка, тут люди по соседству с войной живут, тут все видят ту черту, за которую переступать нельзя. В понедельник стали известны результаты выборов. «Единая Россия» одержала сокрушительную победу — и в партийном голосовании, и по мажоритарным округам. Из других партий только ЛДПР получила одно место. Чалый снова сделал свое дело.

№36 (364)Распечатать
АЛЕКСЕЙ ЧАЛЫЙ:
«Мы будем бороться за город до последней возможности»


Алексей Михайлович, как вы провели это лето?
С 14 апреля я занялся разработкой стратегии развития Севастополя. В этом мне активно помогала администрация президента по линии Агентства стратегических инициатив, договоренность была лично с Путиным. Придумы­вали, что можно сделать для города — прежде всего с экономикой. Было некоторое понимание, что Севастополь нельзя двигать в том направлении, в каком он двигался последние годы. Понятно, что самый простой бизнес — это девелоперский, осо­бенно в России, где не так много моря и солнца. Но он и самый убогий с точки зрения перспектив развития, потому что такая стратегия убивает население, оно превращается просто в обслуживающий персонал. Такой «стратегии дачного поселка» нам и раньше хватало: застраивалось все, что можно и нельзя, — вокруг этого бизнес и вертелся. Это можно делать с коррупцией, это можно делать без коррупции, но результат будет один и тот же — земля кончится, мозги разбегутся и мы придем в тупик. А то, что предлагает наша команда, — это совершенно другое видение. Это попытка сделать что-то вроде Сан-Фран­циско. Который живет тем, что сам производит.

И при котором есть еще Кремниевая долина.
Да, совершенно верно. Тем более что здесь это совершенно реально. Когда мы начали всем этим заниматься, случился большой энтузиазм среди российской технической интеллигенции, многие готовы сюда переезжать жить и работать. Но и среди севастопольцев оказалось много очень перспективных людей и проектов. Даже удивительно, что мы их раньше не знали и они о существовании друг друга не догадывались. Такие типичные инженеры, которые умеют придумывать, но не умеют создавать продукт и его продавать. Бизнесмены по несчастью, я бы сказал. Ну и вторая неожиданная тема — это элитное виноделие, которое мы тоже в концепцию включили. Оказалось, что у нас здесь тоже много людей, которые этим уже и так занимаются, надо только им помочь. В общем, мы уже начали как-то все это склеивать. Потом пришло время выборов в заксобрание, на которые меня подписали еще весной. Я должен был возглавить список «ЕР» и, честно говоря, думал обо всем этом с ужасом. Все предвыборные кампании у меня всегда вызывали стойкое отвращение.
Ну не умею я говорить… Пустословить.

Но все-таки пришлось?
Нет. У нас появилась счастливая возможность превратить избирательную кампанию не в фарс, а в реальное публичное обсуждение нашей
концепции развития. В Кремле дали на это добро и у меня стало легче на душе: это уже серьезный, нормальный, взрослый разговор, за него не стыдно. И мы с июля начали этим активно заниматься. Провели встречи с общественниками, с активом партии, занимались сбором обратной информации от людей.
Но тут, не скрою, с администрацией случился некоторый, условно говоря, раздрай.

Что это было?
Сергей Иваныч Меняйло так и не выразился в явном виде, согласен он с нашим видением развития или не согласен. Ну а действовать ведь надо, ориентируясь на это видение. Ну, хотя бы на том уровне, что если завтра здесь может оказаться аэродром, то не надо сейчас землю отдавать под жилищное строительство. Хотя бы не делать сегодня того, что завтра разрушит перспективу. И вот здесь мы не нашли пока общего языка с исполнительной властью. Они живут на своей волне, мы на своей, и это очень плохо, потому что по умолчанию город идет не в ту сторону.

А зачем вы записали тот нашумевший ролик?
Других способов быть услышанным уже не было. После этого нас вызвали в Кремль, мирили, и я попросил определенности. Ну если мы выбрали этого человека, если он в нашей партии сегодня, а у партии есть такая программа развития Севастополя, то пусть скажет, что он, действительно, ее поддерживает, и объяснит, как исполнительная власть будет ее продвигать.

И что? Сказал?
Вроде сказал, а вроде и не сказал... С оговорками. Я надеюсь, что вопрос с правительством все-таки как-то будет решаться. Нам нужна здесь власть, которая будет претворять в жизнь эту стратегию. То есть, есть концептуальное видение, что город должен быть
таким, концептуальное видение, что он сам себе зарабатывает на хайтеке. Вот, об этом надо договориться. Вот это аксиома — договорились — а дальше получится этот завод, или не получится, конкретно эта специальность или эта — уже следующего порядка вопросы. Сейчас важно принять модель развития. Потому что если пустить все на самотек, то получится вот эта самая девелоперская штука. И в результате мы получим город перекошенный с вечным дефицитом бюджета. Потому что на такой модели развития профицита бюджета не может быть в принципе. Город будет профицитным только если резко поменять экспортно-импортный баланс.
Мы должны что-то такое здесь научиться делать, что будет потребляться не здесь, а вовне.

Для вас вот это желание сделать из Севастополя город будущего — насколько оно вообще серьезно? Это вопрос жизни и смерти или просто попытка для очистки совести: получится — хорошо, не получится — ничего страшного?
Конечно, мы будем бороться за город до последней возможности. Я еще сам многому учусь, мне еще самому не все до конца понятно. Но если не получится — просто распрощаюсь с политикой, моя жена будет счастлива.

И если уж сравнивают эти рожи с "политиками", то придется и мне мою ассоциацию показать))))