Градировский, что за гусь? Опции

[TanyaR]

Начнем пока знакомиться. Писал много, просто- ленин какой-то))))
Странно, написано. что богослов, но о Боге у него нигде ни словечка)))

О русских, как об этносе, притом колониальном)))

http://gtmarket.ru/laboratory/expertize/2008/2504

Несчастье российской культурной политики в том, что она не обрела единства смысла и понимания.

БЫТЬ ВМЕСТЕ

Для меня культурная политика — это формирование культурно-знаковой среды, сохраняющей пространство страны единым, подпитывающей силу характера народа, другими словами, это то, что противостоит угрозе энтропии, что сдерживает национальный распад.

Анализируя этнически и конфессионально пестрые территории, такие как Балканы, Кавказ, российское Поволжье, понимаешь: если общая культура утрачена, если она вытеснена этнической пассионарностью чересполосно живущих народов, то сохранить единство и тем более мир становится невозможно.

Целостность страны, ее национальное единство нередко удерживается за счет негативных факторов, того же чувства страха. Например, для дагестанской номенклатуры страшно выйти из-под Москвы, потому что она кожей чувствует, в какую кровавую мясорубку тут же попадет (Не по вине России, но по своей).

К сожалению, в России много страха, но дефицит смысла. Современная Россия ответа на вопрос: зачем быть вместе? — не знает. Европа — знает, европейцы такой ответ дают. В результате мы видим, с какой радостью страны, только что вырвавшие свой «драгоценный суверенитет» из «когтистых лап» Москвы, тут же спешат передать его Брюсселю. Россия продолжает терять постсоветское пространство. Европейский Союз не испытывает недостатка в желающих присоединиться к проекту единой, комфортной и безопасной Европы.

Историческая задача культурной политики — формировать гражданскую нацию. Если этого не происходит — противоречия и эмоции разрывают страну! Современная Россия в культурном смысле не может интегрировать в себя часть собственной территории. Любые опросы показывают: русская Россия не считает представителей Северного Кавказа частью нации. Уголовным кодексом и партийной дисциплиной здесь ничего не изменишь. Нужно «перебивать культурные коды». Вернее, нужно ввернуться к кодам, постоянно действующим в России со времен московского наступления на Волгу.

РУССКИЕ — СКОНСТРУИРОВАННЫЙ ЭТНОС

Вызовы, стоящие перед нами, заставляют размышлять о том, что происходит с пресловутым русским характером. Я скептически отношусь к мифу романовской династии о славянском происхождении русского человека. Русский не славянин. В нем, безусловно, крепка восточнославянская закваска. Но русский — это сплав трех начал: славянского, финно-угорского и тюркского. То есть русские — сконструированный этнос. Этнос, созданный колонизацией. Этнос, созданный благодаря колонизации.

Один из императивов характера наших предков — это бесстрашие по отношению к чужому, способность идти навстречу неизведанному, бросать вызов судьбе, испытывать неукротимое желание вбирать в себя все новое, впитывать чужеземное, идти все дальше и дальше. И это часть именно русского, а не славянского характера. Все славяне — западные, южные, восточные — остались в пределах своих исторических территорий. Они остались исторической периферией Европы. Это не осуждение, это — судьба. Русское же племя все время продвигалось на север, на восток, далее на Бессарабию, Крым, Кавказ и Среднюю Азию, вбирая в себя остальные народы и тем самым непрерывно себя изменяя.

В тот момент, когда русские овладели Казанью и Астраханью, Россия перестала быть моноэтническим государством. С этого часа количество русских никогда не превышало 52% в общей численности населения государства. Когда в 1991 году произошел распад СССР, русских оказалось 82% от численности внезапно сжавшейся страны. Ситуация — невероятная, в такой ситуации Россия еще никогда не жила!

И в этот самый момент, когда доля русских в общем составе населения оказалась максимальной, начались массовые фобические проявления на тему: «Нас русских катастрофически мало!», а, значит, «Мигранты — угроза России!», «Россия — для русских!» Многие века русскому люду хватало половинной доли в общем составе населения страны для того чтобы с гордостью называться «государство-образующим» и «цементирующим» народом. В момент, когда доля стала максимальной, появился страх.

Какова природа этого страха? Этого страха Россия не знала, покуда русские были подобны лаве: когда за сто с небольшим лет прошли всю Сибирь, осели на Аляске, спустились до Калифорнии и утвердили там первые, еще до американцев, форты. Среди русских были купцы, снаряжавшие корабли с целью создания торговых факторий и контроля над Тихим океаном вплоть до Филиппин. Среди русских были мореплаватели и инженеры, исследователи и миссионеры. Эти русские люди действовали напористо, смело, отчаянно. Это были времена триумфа русской экспансии. Но уже в XIX веке обнаружилось, что слишком длинное транспортное плечо при слабой заселенности территорий Сибири и Тихоокеанского побережья не позволяло удержать Русскую Америку. Стало ясно, что если английский флот вмешается, Россия Аляску потеряет, поэтому Романовы предпочли продать ее своим союзникам американцам.

Фундаментальный слом исторического тренда произошел в середине 60-х годов ХХ века. Тогда без всяких административных решений или каких-либо видимых объективных причин население вдруг изменило направлению движения, которое длилось более пятисот лет, и двинулось в диаметрально противоположном направлении — сворачиваясь к территории начального исхода. Первыми начали возвращаться русские с Закавказья. В 1970-е годы в этот процесс включилась Центральная Азия, хотя еще и продолжались демографические выбросы в сторону Севера и Дальнего Востока. С 1980-х годов постепенно пришла в движение и остальная территория СССР. После 1991 года — уже без пристального вглядывания — заметен всякому четкий рисунок так называемого «западного дрейфа». Пятисотлетний русский тренд движения от центра к периферии оказался завершенным. А вместе с ним пришел страх. Страх отступающего, обороняющегося, «остывающего» населения. Населения, теряющего градус пассионарности.

ГОРЕ ОТ УМА

Советским Союзом русские были вылеплены под определенный вид деятельности, представленный линейкой профессий — инженера, ученого, врача, офицера. Люди прошли необходимые для этого школы, университеты, настройку родительского и школьного воспитания. Эти люди были эффективными в вышеупомянутых профессиональных нишах, но случилось так, что в начале 1990-х годов эти ниши были разрушены, профессиональная деятельность девальвирована. А к деятельностным нишам более низкого уровня русские были не приспособлены и потому проиграли конкуренцию нерусским. Но не потому что русские менее конкурентоспособны и не потому, как некоторые утверждают, что русские — растерявшиеся индивидуалисты, не способные к сплочению, а восточные и южные народы, напротив, держатся диаспорами, кланами, семьями и хранят высокий градус этнической солидарности. Дело в другом, традиционные формы общежития «заточены» на более примитивные виды деятельности.

Великобритания в свое время переживала сходную ситуацию, когда из специфической торговой сферы (маленьких уличных магазинчиков) было вымыто все местное население. Почему? Потому что местное население представлено нуклеарными семьями, члены которых привыкли работать восемь часов в день, после чего магазин закрывается, и люди начинают заниматься семейными делами, идут в театр, спешат на Party и так далее. Но вот приезжает большая пакистанская семья, в которой восемь работоспособных членов семьи, и открывает магазин, работающий круглосуточно: ведь они могут подменять друг друга. Оказывается, что традиционная система более конкурентоспособна.

Что-то подобное произошло и у нас. Многие русские, которые работали в Закавказье и Центральной Азии и были там «особыми» людьми, возглавляя кафедры, цеха, заводы, институты, научные школы, внезапно потеряли статус. Они стали менее обеспеченными, защищенными и уверенными в себе, чем, к примеру, удачливый продавец апельсинов или гранатов. Социальная система рушилась до этажей наиболее устойчивых, — ведь такие виды деятельности как торговля, сфера услуг не убиваемы (социальная ткань должна распасться окончательно, чтобы они исчезли). В СССР на протяжении 70-ти лет предпринимательство было наказуемым видом деятельности, поэтому естественно, что ни навыков, ни компетенции самостоятельной, хоть и более примитивной организации жизни у нашего населения не хватало. Но со временем все устоялось: среди русских подросло поколение хваткое и до торговли, и до современных форм глобального маркетинга.

КУЛЬТУРНАЯ СКРЕПА

Язык, вера и традиция, как элементы культуры, позволяют человеку, находясь в различных социальных пространствах, оставаться собой. Но в то же время, единые язык, вера и традиция не гарантируют единства страны и народа, — яркий пример чему дробность и конфликты арабского мира. Поэтому аргументация отечественных традиционалистов, требующих обязательной вероисповедной, языковой, этнической гомогенности, остается неубедительной, так как за условие, решающее задачу сохранения единства России, выдается условие влиятельное, но недостаточное.

Экспансия более сильных западных культурных норм и идей оказалась разрушительной для восточных культур, она расколола их культурные пространства, заразила их своими представлениями о благе и политической форме. С Россией может произойти подобное. Мы боимся чужой культурной экспансии, и одновременно гордимся собственным историческим успехом, подтвержденным обширной русской геокультурной периферией. Гордимся прошлым и боимся за будущее. Поиск национальной идеи — это попытка нащупать культурную скрепу, сформировать опорный каркас, укрепить хребет самого крупного в мире странового тела. Иначе коренной Голиаф может быть повержен пришлым Давидом.

Нам нужно понимать, что за совокупность ценностей, разделяемых народами, живущими на нашей территории, заставляет пассионариев этих народов гасить в себе импульсы сепаратизма, ради сохранения «силы в единстве». Этот ответ должна, нащупав, дать культурная политика. Способны ли мы на такую культурную политику? И да, и нет.

КУЛЬТУРА МИРА И ВОЙНЫ

Ведущая функция культуры — легализовать и удержать разнообразие. Культура стремится к поляризации, играет в многообразность, дразнит потребителя, травмирует творца, в результате чего и происходит культурная игра, которая будучи благотворной, порождает общий культурный рост. Но иногда роста недостаточно, или он слишком медленный. Для сохранения единства в новом историческом контексте нужен отчаянный прыжок.

Культурная революция — это прыжок в будущее. Сложность управления этим процессом в том, что не всякая полярность креативна и не всякая игра безопасна. Не будем слишком буквально толковать диалектику, провозглашая всякую противоположность источником развития. В жизни — одна противоположность эвристична и порождает новый культурный продукт, некие нравственные феномены. Другая противоположность — порождает войну, геноцид и эмиграцию. И в этом смысле культура содержит в себе предпосылки как к миру, так и к войне. А раз так, то кто-то несет ответственность за последствия культурной революции. Я с трудом представляю себе менеджеров культурной политики, осознанно отбирающих те или иные элементы культуры, и составляющих из них словно мозаику ту или иную картину мира или войны.

КУЛЬТУРА НИЧТОЖЕСТВА

Культурная политика не имеет никакого отношения к бюджетной строчке, формирующейся по остаточному принципу или к вопросу об объемах государственной поддержки деятелей и объектов культуры. Скорее она — способность порождать трансцендентные смыслы, за-национальные ценности и универсальные мегапроекты. Последние из указанных, как правило, носят утопический характер: таким был проект строительства Третьего Интернационала, таким являются проекты современного политического ислама и западного либерализма. Все они — универсалистские проекты. Крайне важно, чтобы у утопии имелся ясный организационный проект, чтобы комиссары утопии умели работать с масштабом, то есть готовы были разворачивать свои идеи на больших территориях и в массах людей.

В Советском Союзе система ценностей была укоренена в марксистской онтологии, находившейся в резонансе с чаяниями миллионов, здесь хватало и немецкого рационализма и французского утопизма, поэтому советская Россия влияла на ситуацию во всем мире. Правда, чем дальше, тем влияние было слабее. Поскольку регулярный самообман и запрет рефлексии, — куда большая опасность, чем стратегические инициативы «американской военщины».

В современной России универсалистской системы ценностей нет. Политический истеблишмент онтологически пуст и нравственно дрябл. Поэтому российская власть на формирование мировой повестки дня не влияет. Она пока исключительно учится отстаивать свои частные интересы. Не более того. Когда элита ничтожна, она несет на себе культуру ничтожества. В результате Русский Мир сжимается подобно шагреневой коже. Спасает одно — эта кожа невероятно огромна. Наше цивилизационное пространство подъедают со всех сторон, — не потому, что у «врагов» России столько сил, а потому что мы в культурно-политическом смысле остаемся пугающей «черной дырой».

[TanyaR]

Отзыв кандидата исторических наук, доктора философских наук, профессора А.Буровского по деятельности методологов

В конце восьмидесятых назрел кризис системы образования в СССР. Все чаще конфликтовали “отцы и дети”. Число подростков с “отклоняющимся” поведением росло стремительно, и что с этим делать, никто толком не знал. Ведь в СССР “не было” ни наркомании, ни проституции. К тому же размывалось представление, кого учить и для чего? Жизнь менялась стремительно, и образование не успевало готовить людей с адекватными знаниями. В воздухе реяли неопределенные, но увлекательные идеи “опережающего” образования: как бы учить тому, чего не знаешь сам, но что будет нужно завтра...

Общество, учителя и чиновники от образования смотрели на кризис по-разному.

Родителям хотелось чего-то посовременнее и в то же время “понадежнее” в плане поступления в вузы. В замшелости системы образования они обвиняли тех, кто поближе; - учителей.

Учителя, в свою очередь, знали, что выкладываются на износ при зарплате всегда ниже средней.

Но кризис образования и перспектива реформ совсем иначе виделись из кабинетов тех, кто принимал решения.

“Снизу” давила общественность, “сверху” требовали “перестраиваться”. Надо было или освобождать свои кабинеты, или “что-то делать”.

Искать философию образования чиновники считали кощунством, ибо “марксистско-ленинская философия” уже ответила на все вопросы. А изменять содержание образования им не приходило в голову.

Оставалось или искать новые идеологические заклинания, или сводить реформирование к изменению чего-то необязательного и вторичного.

ПОИСКИ ЧУДА

Разумеется, чудесные способы реформировать образование находились без труда. Одним из них был коллективный способ обучения (КСО), который сначала внедрял в университете бывший ректор В. Соколов. Предполагалось, что чудо-способ раз и навсегда повысит успеваемость, поможет выпустить полчища чудо-специалистов - и не за счет повышения качества работы, не за счет отбора студентов, а ... за счет технологических манипуляций.

Чуда в отдельно взятом университете не получилось.

Вообще, тема чуда всегда жила в советской цивилизации. Таким же “научно обоснованным” достижением был и “квадратно-гнездовой” метод в сельском хозяйстве, теория “малой кровью на чужой территории” в военном деле и изыски Лысенко в биологии.

МЕТОДОЛОГИ

Другим “чудом” стала методология. В Москве, примерно в пятидесятых годах, начали появляться группы методологов, которые претендовали на знание таких средств анализа действительности, которые позволяют сразу и навсегда определить, что в этом мире “правильно”, а что “неправильно”. В кружках Э. Неизвестного, М. Паламарчук или А. Зиновьева искали (и, что характерно, легко находили) истину.

Методологи всерьез заявляли, что именно им дано овладеть истиной, скрытой от общества, и показать всем, “как надо”. Их продукт “коллективной мыследеятельности” - целая система понятий, взглядов и терминов. Желающих тратить время и здоровье на эту чепуху отсылаю к официально издающимся журналам “Кентавр” и “Вопросы методологии”, а также к сочинениям главного шамана методологии, некоего Г. Щедровицкого. Творения эти среди серьезных ученых мало кому известны, потому что никому не нужны.

Но в конце семидесятых тот же Г. Щедровицкий “достиг и перестиг” коллег. Он создал особый инструмент “изменения сознания” людей. Называется “чудо” - организационно-деятельностные игры (ОДИ). Проведение такой игры - дело дорогое и долгое Заказчик ставит перед методологами задачу, платит деньги, арендует базу отдыха, пионерлагерь или иное место, где будет проводиться действо.

Сначала обучаемым внушают, что их будущее и будущее человечества зависит от того, как сейчас, сию минуту они решат поставленную проблему. Иногда она вообще надумана. Это называется: “проблематизация”.

Но даже если людям и есть, что сказать, методологи им этого не дадут. Их задача в том, чтобы доказать всем неспособность решить задачу без “учителей”. Одновременно участникам навязывают “перевод” проблемы на язык методологов. Ведь “методология” - это “структура понимания всего”. И о чем бы ни шла речь, ситуация описывается на рыбьем языке, придуманном Г. Щедровицким, со всеми “мыследеятелыностями”, или теми же “осредствлениями”. Разумеется, методологи знают свой жаргон лучше всех, даже очень умных, опытных и умелых.

Когда люди окончательно поймут, что мышления у них до сей поры не было, что спасение - только в руках методологов, они должны “самоопределиться”. Нет, не разъехаться с ОДИ. А разбиться на группы, каждая из которых разрабатывает определенную позицию по отношению к “проблеме”. В каждой группе “шаманствует” свой игротехник. В итоге группа должна представить на общее собрание коллективно созданный доклад.

Задача игротехника - подбрасывать участникам “средства”, с помощью которых можно решить задачу: разного рода схемы, построенные на “редукции проблемы к одному из ее параметров”. Ну и, конечно же, непременно использовать соответствующие понятия и термины. Это называется - “осредствление”.

К концу ОДИ участники должны растоптать свой профессиональный и жизненный опыт. признать интеллектуальное превосходство методологов и говорить исключительно на их языке.

В таком виде методология уже годится для практического использования - для того, чтобы “изменять сознание” и “формировать мышление” народных масс.

В Красноярске методологов взяли под крыло в университете в 1985 году. “Открыли” их те самые люди, которые только что носились с другим “чудом” - с КСО. Виктор Болотов, Исак Фрумин, Борис Хасан - вот имена людей, которым мы с вами стольким обязаны!

“Оргдеятельностные игры” стали применяться для проектирования всего красноярского образования. Уже в августе 1986 г. Г. Щедровицкий “проблематизировал” и “осредствил” невероятное количество педагогов на первой ОДИ на базе университета.

Ведущую роль в этом играла структура ОДИ “Эврика” которая очень быстро переросла в свободный Университет “Эврика”. Создал эту систему некий Александр Адамский. До 1985 года он трудился в “Учительской газете” и занимал весьма скромную должность заведующего отделом писем.

В конце восьмидесятых годов спрос на новации был велик. Страна возжаждала духовного окормления с Запада, и А. Адамский взял на себя ту миссию. Скажем, пакет документов о школе М. Монтессори, о Роджерс-психологии или Вальфдорской школе стоил “всего-на-всего” 60 тысяч рублей. Тогда на эти деньги можно было купить 4-5 хороших кооперативных квартир.

Не могу назвать общее число семинаров “Эврики”, проведенных А. Адамским и его красноярскими представителями Б. Хасаном и И. Фруминым. Но, во всяком случае, все очередные “программы “развития до... года” для ГорОНО и ГУНО создавались не без их участия. Цифры гонораров называют разные, но очень неслабые...

РЕЗУЛЬТАТЫ

Стоит ли говорить, что ни одна из “Программ развития” никогда не была реализована. Они не для этого предназначались. И семинары, и программы - типичный фиктивно-демонстрационный продукт, который можно только демонстрировать и говорить, что у тебя “это” есть. А использовать нельзя.

Были у нас и удачные инновации. Например, в крае “пошел” проект профессора Тарасова “Экология и диалектика”. Но ни одна из них никоим образом с ОДИ и с “Эврикой” не связаны. Значительная же часть инициатив просто не была поддержана и сегодня существует только на энтузиазме, если вообще существует. “Нет-денег!” - разводят руками чиновники.

Когда невыплата зарплаты стала почти нормой, а голодные обмороки учителей - чем-то привычным, поверить в эти аргументы легко.

Но ведь именно в эти годы традицией стало проводить семинары методологов на теплоходах. ГУНО чуть ли не в полном составе, толпа “приглашенных” плывет до Игарки, лакомится осетринкой, любуется Енисеем... Чиновник “оттягивается” на теплоходе, учитель падает в голодный обморок...

Семинар А. Адамского, состоявшийся в ноябре 1998 года, обошелся городу в десятки тысяч рублей Считайте, сколько учителей не получили денег, чтобы “оплатить “труды” Александра Изотовича. Точные цифры охраняются яростнее, чем драконы охраняли груды золота

Методологи очень помогли чиновникам от образования в решении их, чиновников, проблем. Методологи помогли чиновникам сохранить кресла во всей политической круговерти, помогли и помогают аккуратнейшим образом выдавать фиктивно-демонстрационный продукт. А также распределять бюджетные средства не без выгоды для себя. В любую секунду можно гордо сказать что-то в духе:

“Позвольте! Мы руководствовались только советами видных ученых, знаменитых методологов таких-то и таких-то! Польза этого проекта несомненна. Он прошел апробацию в школе № 106!”.

Хорошо бы еще добавить, что на эту школу обычно уходит в 8-10 раз больше средств, чем на другие. Так пусть голодают педагоги! Методологам деньги куда как нужнее...

Кандидат исторических наук, доктор философских наук, профессор Андрей Буровский

http://stolica.narod.ru/obraz/n048.htm

Песнь о Юре Берёзкине, методологически достигшем многого и постигшем сокровенное.

Jan. 8th, 2013 at 10:26 PM
Из лекции д.э.н. Березкина Ю. М., участвующего в методологическом движении с 1988 года, (профессора, зав. кафедрой финансов Байкальского государственного университета экономики и права, действительного члена РАЕН) поводу того, что собой представляет деятельностная методология, которая была порождена в Московском методологическом кружке.

"...Между прочим, все то, что дается в школах и в вузах, на самом деле людям не нужно, вообще, не нужно для жизни. Просто не нужно! А то, что нужно, ничего не дается, просто, в принципе не дается. И так во всех областях.

Я, теперь уже не сегодня, наверное, а в следующий четверг, буду говорить о принципиальных отличиях этого методологического подхода от других интеллектуальных течений. И вы увидите, во всяком случае, я постараюсь показать, что мы на самом деле живем в мире, который мы не видим. В нас вдолбили такую чушь!

Из зала – А мы уже – третье поколение, которое даже основателей в глаза не видели…

ЮБ – Вот это вот и есть проблема, это подлинная проблема. Как сделать так, чтобы этот инструментарий, эти наработки культивировались? У Петра (Щедровицкого) один заход, такой цивилизованный заход, так же, как наука перекладывается на культурные носители, и дальше просто через программы обучения подобных начинают строгать научных ученых.

Как сделать то же самое с методологической оспособленностью, когда нужно передавать инструменты? Не знания, а именно инструменты и способы работы с этими инструментами. Причем самыми разными – финансовыми инструментами, технологическими инструментами, управленческими инструментами, инструментами организационными, всякими разными другими.

Нынешняя школа, я про это в прошлый раз говорил, просто в принципе не готова и не способна на это, даже чисто организационно. Вот эта классно-урочно-предметная система, она просто на корню это либо губит, либо вообще не пускает сюда. Нужно что-то другое.

Разные люди по-разному это пытаются сделать. Я по-своему, насколько могу, Зинченко по-своему. Тот же самый Петр, проводя эти свои «Семейные игры» и сюда приглашая людей, по-своему. Попов, например, считает, что нужно вырабатывать систему тренингов, и он пропускает определенный народ через это. В общем, на самом деле достаточно много людей к этому прикоснулось. Были такие оценки, что не менее 100-150 тысяч. То есть каждый тысячный в стране, так или иначе, к этому прикоснулся. Понятно, что этого недостаточно, но эта проблема на самом деле нерешенная еще.

Я думаю, что если дальше Фурсенко будет министром образования, я думаю, что он прихлопнет эту систему с ее классно-урочно-предметной формой обучения, которая себя полностью изжила. Она совсем для другого в XV веке вырабатывалась. Она сейчас совершенно непригодна. То, что мы читаем на лекциях, даже если сильно умно и красиво читаем, это просто совершенно бессмысленно, просто абсолютно бессмысленно, поскольку всегда можно тексты прочитать самому. А то, что нужно, обучение, например, как организовать свой бизнес, как сделать его конкурентоспособным, как подобные вещи делать – это просто вообще ни в какие ворота не лезет, вот сюда точно не лезет. И эту систему обучения точно прихлопнут...."

Ну и т.д. и т.п.
Вперёд! От университетов к бизнес-ПТУ (МВА). Причём, совершенно безальтернативно.
Да-да! Не так, чтобы кому нужно сформировать глубокую систему знаний - в университет, кому не надо - в ПТУ (хоть бизнес, хоть методологическое),
а чтобы всех с измальства насильственно кормили этими чудо-знаниями, которые за тысячелетия истории так и не привились человечеству (а сформировалась и ненавистная методологам урочно-предметная образовательная система, и набор научных дисциплин). Тоталитарно всех туда макать.
А знаете почему так считает Берёзкин?
Он хочет, чтобы все были счастливы (как он) и все познали эту благодать.

Эта лекция - эпизод печальной и поучительной истории про когда-то полноценного и адекватного члена общества (причём диагноз неадекватности выставляла его, тогда ещё, супруга - они развелись).

С началом же трагедии можно ознакомиться, к примеру, тут (и оценить накал страстей Иркутска той поры).
Игротехника от Щедровицкого до Ходорковского. Валерий Лебедев, который повествует вот о чём:

"...Я участвовал в этой игре в Иркутске в феврале 1989 года. И вывод о “будущей истории советов — вплоть до их насильственной отмены” и даже вплоть до отмены самого СССР как раз прозвучал в моей большой трехчасовой обзорно-установочной лекции на той самой игре, в которой принимало участие также и руководство Иркутской области (в том числе — партийное). Хотя я этот вывод делать не планировал. И грядущего такого не хотел. Само получилось. Это ж была игра. Нечто не всегда предсказуемое.

Да, была зима начала 1989 года. Иркутск. Мороз 30 градусов, Ангара дымится белым паром. До водораздельного августа того же года, когда в “Новом мире” были напечатаны избранные главы “Архипелага ГУЛАГ” еще 7 месяцев. Никто еще не отменял (и даже не помышлял об этом) 6-ю главу “брежневской Конституции” от 1977, повествующей о направляющей и руководящей роли КПСС в советском обществе.
В центре Иркутска в большом дореволюционном здании Городской Думы идет организационно-деятельностная игра с депутатами и кандидатами в Областной совет. Само собой, присутствует и участвует областное советское и партийное начальство. Игра с самого начала снимает идеологические и политические опасения. И ограничения.
Когда подошел к революции, зал, что называется, затих. А до того он периодически взрывался смехом. Наблюдалось также неоднократное “оживление в зале”. Я вкраплял в говорение эпизоды из Всемирной истории в издании Сатирикона, анекдоты и всякие шутки.....

Закончил я тем, что в истории России каждая эпоха отрицает предыдущую и начинает историю с себя. Россия чем-то напоминает рака. Напрягается внутри, набычивается (рак — набычивается?), трах — панцирь лопается, пока новый покров затвердеет, рак немного подрастет. До следующей хитиновой революции.
Увы, сказал я, сброс нынешнего хитина, даже столь любимых нами Советов депутатов трудящихся, куда ныне стремятся присутствующие здесь кандидаты в депутаты, неизбежен. Более того, столь же неизбежен распад и всего Союза Советов.
Слишком много накопилось напряжений, для снятия которых в истории России не наработано иного механизма, кроме сбрасывания всей оболочки.

Вот тут-то и настала мертвая тишина. Если бы летела муха, то было бы слышно. Но откуда зимой в Иркутске мухи? Посему тишина была полной.
Через минуту встала решительная дама, по виду партийная функционерка, но из продвинутых.
Она сказала так:
“Мы думали, что Лебедев — достойный человек, он тут раньше делал дельные или смешные добавления. Но после этого доклада, после того, что мы сейчас услышали, мы видим, кто он на самом деле. Только огромное терпение и дружелюбие иркутян позволят ему выйти живым из зала”
(это — цитата, ибо весь ход игры всегда записывался устроителями на магнитофон для целей отчета).

Встал довольно бледный Попов и стал ее урезонивать, сказав, что ныне перестройка и гласность, и что вообще речь шла об истории и методологии, а не о программе политической и революционной борьбы, и вообще все говорится только в рамках игры, а не реальности. В процессе игры вы еще и не такие фантазии услышите, — как бы успокоил он зал. В общем, обошлось. Все-таки это было хоть и начало, но 1989 года, а не конец 1952-го.

Та лекция, пожалуй, была лучшая за всю мою жизнь. По накалу, по чрезвычайно острой экзистенциальности переживания исторического времени..."

Что Лебедеву-лектору тогда? Покрасоваться перед аудиторией... рассказать (89-й год!) о том, что распад СССР неизбежен (как тут не вспомнить методолога Левинтова, вернувшегося после продолжительного турне по США и ныне натаскивающего молодых управленцев в РАНХиГС, с его сакраментальным: "...Считаю, что конец Советского Союза – заслуга в большей степени ММК и ГП с учениками, чем ЦК и Горбачева....").

А та игра не прошла даром для неустойчивой психики некоторых иркутян...
Рассказывает уже Берёзкин Юрий Михайлович. Сам, о себе, о методологии в его жизни:

"...Шла весна 1988 года. На улице ярко светило солнце. Звенела капель. Мне только что исполнилось 40 лет. За спиной был престижный Новосибирский университет, который я окончил в 71-м по модной тогда специальности «экономическая кибернетика». Была уже давно защищена кандидатская диссертация. Меня приняли в партию и назначили завлабом. Причем, лабораторию разрешили создать из друзей, как и я – фанатиков от науки. В стране во всю бушевал «ветер перемен». Жизнь казалась полностью состоявшейся, и ничто не предвещало того, что со мной стряслось буквально через месяц.

Я сидел в своем кабинете и «вымучивал» текст «Концепции развития города Иркутска на период до 2000 г.». Это был важный заказ горисполкома.
Вдруг в дверь моего кабинета постучались. Вошел молодой человек. Представился: Марк Меерович, иркутский архитектор. Сказал, что слышал о работе над Концепцией и хотел бы помочь в ее создании.
Я спросил: «Чем?»
Ответ был совершенно неожиданным: съездить на оргдеятельностную игру в Набережные Челны, которая должна состояться через неделю как раз по интересующей меня тематике. И сказал, что проводить мероприятие будет сам Г.П. Щедровицкий...

Помню в деталях свою встречу (точнее, стычку) с Георгием Петровичем в первый же день игры. Он делал установочный доклад...
Я сидел в середине зала, где было еще примерно 150 человек, и медленно «закипал». Наконец, не выдержал и крикнул докладчику, что с его тезисами не согласен.
До сих пор помню, как ГП «выстрелил» в меня своим пронзительным взглядом, от которого побежали мурашки.
Он повернулся в мою сторону и неожиданно мягко спросил, в чем и почему я не согласен?
На мои уверенные слова, что «вот придет рынок и все будет, как в любой цивилизованной стране», он не стал возражать, а сказал, что всё это мы подробно обсудим во время игры, и пожелал мне активно отстаивать свою позицию.
Я был окрылен и с головой погрузился в игру...
И когда я ехал домой, был уже твердо убежден, что мне посчастливилось познакомиться с величайшим (из всех, кого я знал) ученым современности.

В Иркутске я собрал сотрудников лаборатории и торжественно объявил, что отныне работать будем по-другому и над другими проблемами. Встретив недоуменные взгляды друзей-коллег, стал восторженно рассказывать об игре.

Однако чем дольше и обстоятельней говорил, тем прочнее вставала стена непонимания между мной и моими подчиненными. Еще несколько попыток проведения «методологического ликбеза» в лаборатории кончились тем,
что все до одного сотрудника написали заявления о выходе из лаборатории. Я оказался «ротным без роты».

Мои друзья от меня отвернулись и перестали даже здороваться, когда окончательно убедились, что я «для науки пропал».

Но даже это меня не «образумило». Я стал посещать иркутский методологический семинар, которым руководил Марк Меерович. Стал запоем читать методологические тексты, отпечатанные на машинке, которые мне давал Марк. Был на вершине счастья, когда узнал, что в Иркутске намечается уже в ближайшее время Байкальская экологическая экспертиза в форме ОДИ, которую должны были проводить ученики ГП – С.В. Попов и П.Г. Щедровицкий.

Все, что меня раньше интересовало, перестало занимать. Я просиживал за методологическими и философскими текстами, магнитофонными записями с разных игр чуть ли ни сутками.

Всё это, разумеется, не оставалось незамеченным, прежде всего, со стороны парторганизации. И хотя мой непосредственный начальник Г.И. Фильшин старался не форсировать события и даже разрешал ездить на очередные игры (за что я ему благодарен), тучи над моей головой постепенно сгущались.

Когда же по нашей с Марком инициативе горисполком согласился обсудить Концепцию города Иркутска на оргдеятельностной игре (её провел в феврале 89 г. С.В. Попов - об этой игре и рассказывал Лебедев),
а она кончилась полным разгромом концепции, назревавший почти год конфликт с начальниками всех уровней стал неизбежным.

В конце концов, на очередном партсобрании, где меня собирались в очередной раз «прорабатывать», я бросил на стол партбилет и ушел.

Затем уволился из Отдела региональной экономики и, вообще, ушел (как я думал, навсегда) из науки.

Даже с женой развелся, поскольку она тоже стала считать меня сумасшедшим.

Но продолжал ездить на игры ГП (игротехником) и Попова («методологизированным экспертом»).

Продолжал мучительно (и далеко не всегда успешно) осваивать методологические способы работы. Активно участвовал в местном методологическом семинаре, а также в подготовке целой серии игр, которую Сергей Валентинович провел в 1989–90 гг. в Иркутске и его окрестностях. Даже набрался наглости и провел сам (вместе Марком Мееровичем, Иваном Лисовым, Алексеем Ганом и другими иркутскими учениками ГП) игру по проблемам ЖКХ Иркутской области. Опыт оказался неудачным и больше я таких попыток не делал.

Теперь, оглядываясь на то «героическое время», я отчетливо осознаю, что не будь встречи с ГП в 1988 г., жизнь моя сложилась бы совершенно иначе....."

Ну что ж.... полагаю, что он (Берёзкин) нынче по-своему счастлив....
Был человек-человеком, а теперь - методологический продукт серии "овощ". Человек с частичной деструкцией сознания.
Не критично относящийся, не контролирующий одну из зон (методология), в отношение которой внедрена эмоциональная компонента слепого обожания всего, что с этим связано.
Обожания вне зависимости от позитивного результата в реальной жизни, которого нет. А есть лишь одна деструкция - разрушение всего ранее созданного.
Такая операция на сознании не только в "методологии секты Щедровицкого" производится, но и в НЛП, ряде других психопрактик, да и во всех тоталитарных сектах. Или в некоторых западных университетах...

http://eugen1962.livejournal.com/132098.html

Игротехника от Щедровицкого до Ходорковского. Ч.1.

Валерий Лебедев
Дата опубликования: 12.04.2008

В свое время я много участвовал в организационно-деятельностных играх (ОДИ), придуманных и основанных Георгием Петровичем Щедровицким в 1979 году, которого я хорошо знал на протяжении лет двадцати. Участвовал в играх и с самим Георгием Петровичем, и с его сыном Петром, и с Сергеем Поповым, и с Борисом Островским, и с Александром Левинтовым.

Немного скажу об организационно-деятельностных играх (ОДИ). Это важно для того, чтобы стало ясной суть нынешних игр и школ, которые раскинул ЮКОС по всей России.

Суть игр, придуманных Щедровицким в 1979 году, была в том, что собирается группа участников (это могли быть специалисты уровня от инженеров до министров, от секретарей обкомов до работников республиканской прокуратуры), в каждой группе есть свой “направляющий” — игротехник. Возглавляется игра руководителем. В групповой работе начинаются как бы стандартные процедуры: самоопределение, проблематизация, схематизация и пр., затем всякого уровня рефлексии (это больше на пленарных заседаниях). Нет, не стоит описывать технологию. Все равно не передать того, что есть игра. Игра могла продолжаться неделю, каждый день с раннего утра до поздней ночи. Даже ночные танцы входили в игру. И никто не хотел спать (и не нуждался!) более 5 часов. Чем дальше, тем больше участники входили во вкус. Они не хотели уезжать. Не хотели возвращаться в понурую действительность. Они начинали летать на тех самых крыльях мышления, которые у них отрастали и крепли изо дня в день. Как в сауне только минут через пять сидения тело начинает выделять пот, так в игре мозг начинал через какое-то время сочиться идеями. И заменить участие в игре нельзя ничем, точно так же, как нельзя пересказом о сауне вызвать то самое “банное состояние”.

После игры участники говорили, что они испытали настоящее счастье от самого процесса мышления. Такое сильное, какого они не испытывали даже от любви, не говоря уж о водке.

Некоторые приходили в себя по несколько недель, и все мечтали снова попасть на игру. А уж совсем некоторые становились маньяками игры, игроманами. Они ездили на любую игру за свой счет, даже платили за участие в ней. Для руководителей игры это было целой проблемой.

Приведу несколько высказываний об игре и их основателе Георгии Петровиче Щедровицком его известных последователей.

Начну с Сергея Попова, которого сам Георгий Петрович называл своим лучшим учеником. Мне это сделать тем более приятно, что Попов был сначала и моим студентом, а потом аспирантом (в Московском физико-техническом институте, или “физтехе”, как его кратко называют).

Вот место из его интервью:

"Интересно, что на физтехе, как я потом понял, была в то время неплохая кафедра философии. На ней работал И.С.Алексеев, позже читавший нам прекрасные лекции, В.Лебедев, читавший остроумные лекции по истории Китая, в которых неприкрыто фигурировала критика социализма. Позже, постепенно включаясь в круг философских и общекультурных интересов, я слушал лекции М.Мамардашвили о Декарте и Канте, видел, слушал и читал многих приличных философов.

Но Георгий Петрович очень сильно отличался от них всех. Он не был "одним из..".. Он был "сам". Он шел своей дорогой.

Что же заставило холодный чистый разум Методологии, бесстрастно проникающий в суть вещей, оперирующий тончайшими категориальными и понятийными различениями, ринуться в грубый, страстный и личностно окрашенный мир Игры? Согласитесь, есть в этом что-то мистическое, что-то от ухода из Касталии Кнехта, героя "Игры в бисер" Г.Гессе.

Что же делали мы, проводя ОДИ? Мы, несомненно, игры творили - каждый раз создавая новую игру, с новыми игроками, на новом плацдарме и новом материале. Каждая игра создавалась как самостоятельное произведение и разыгрывалась по-новому.

Наша выдумка состоит в том, что люди смогут стать на порядок сильнее через организационное освоение мира, его переорганизацию. Не через его исследование, а через переорганизацию под себя, под свои сформулированные задачи.

Я считаю, что нам страшно повезло, что мы участвовали в этом грандиозном процессе, вызванным к жизни Г.П.Щедровицким. Тем более что кульминационный момент развития ОДИ совпал с разрушением целой цивилизации (а СССР - это была новая цивилизация, может быть еще и не рухнувшая).

Общественная сессия в Иркутске - это было мероприятие удивительное: в заснеженном Иркутске в 30-градусный мороз, в старом дореволюционном здании Городской Думы посреди города, в котором размещался Театр музыкальной комедии, все кандидаты в депутаты разыгрывали свою будущую жизнь и политическую жизнь страны. Полутемный зал театра, галерка, на которую допускались любые жители города (там постоянно торчали анархисты, монархисты, экологи и еще кто-то, плакатами и криками участвуя в игре), ярко освещенная сцена, на которой будущие депутаты делили полномочия - все это достойно более искусного пера, чем мое. И результат был потрясающим: вся будущая история советов - вплоть до их насильственной отмены - прошла на сцене. Я эти материалы потом относил в ВС России. Не поверили. Я не знаю, где было бы такое возможно, кроме России, на этом грандиозном переломе".

Я участвовал в этой игре в Иркутске в феврале 1989 года. И вывод о “будущей истории советов — вплоть до их насильственной отмены” и даже вплоть до отмены самого СССР как раз прозвучал в моей большой трехчасовой обзорно-установочной лекции на той самой игре, в которой принимало участие также и руководство Иркутской области (в том числе — партийное). Хотя я этот вывод делать не планировал. И грядущего такого не хотел. Само получилось. Это ж была игра. Нечто не всегда предсказуемое.

Да, была зима начала 1989 года. Иркутск. Мороз 30 градусов, Ангара дымится белым паром. До водораздельного августа того же года, когда в “Новом мире” были напечатаны избранные главы “Архипелага ГУЛАГ” еще 7 месяцев. Никто еще не отменял (и даже не помышлял об этом) 6-ю главу “брежневской Конституции” от 1977, повествующей о направляющей и руководящей роли КПСС в советском обществе.

В центре Иркутска в большом дореволюционном здании Городской Думы идет организационно-деятельностная игра с депутатами и кандидатами в Областной совет. Само собой, присутствует и участвует областное советское и партийное начальство. Игра с самого начала снимает идеологические и политические опасения. И ограничения. То, за что можно положить на стол билет в реальной жизни, здесь разрешается. На что это похоже? Да хотя бы на военные и штабные игры. Там ведь тоже одни воюют за красных, а другие — за синих. И победившие синие не считались же антисоветчиками, можно сказать — белыми. Играл за синих незадолго до войны Жуков, победил и получил награду, а не был расстрелян как пособник троцкистско-фашистской банды.

На игре вводится такой элемент, как brain storming — мозговой штурм. Это ситуация, когда для решения проблемы разрешается предлагать любые, даже самые, на первый взгляд, экстравагантные или даже безумные идеи. Функция критики, фильтров и всякой рефлексии на этом этапе снимаются и не разрешаются. Просто фиксируются все поступающие идеи, составляется их реестр.

Например, для разрешения некоторой экономической ситуации, для того, чтобы ускорить процесс кооперации и успеть опередить в конкурентной борьбе некоего условного соперника для завоевания места на мировом рынке можно выдвинуть нелепую идею о введении частной собственности на средства производства. На партхозактиве подобное немыслимо. Исключение, увольнение, а то и отсидка. А на игре — можно. В игровой ситуации в работе в группе тот, кто пользовался моделью частного предпринимательства, оказывался впереди тех, кто увязывали свои порывы и новации через Госплан, Госкомцен, Министерства и управления.

В игре это было можно. Хотя и приводило психологически (да и идеологически) к весьма нежелательным для коммунистических устоев последствиям. Но тогда, в конце 80-х годов опасность подобных игрищ еще не просматривалась. Наоборот, считалось, что они содействуют перестройке, новому мышлению, возвращению к ленинским истокам НЭПа, кооперативному мышлению и развязыванию массовой инициативы населения на местах.

Примерно такую игровую установку дал на самом первом общем заседании руководитель игры Сергей Попов. В ее рамках я и сделал трехчасовую культурологическую лекцию по истории России. Были там и малоизвестные в то время (но ключевые) эпизоды вроде того, что Иван Калита получил ярлык на великое Владимирское княжение от хана Узбека за подавление антиордынского восстания Александра Тверского и стал старостой русского улуса. Именно это малопатриотическое обстоятельство и лежало в основе появления Московской Руси.

Особое внимание привлекали конечно, не эти древности, а современность.

Когда подошел к революции, зал, что называется, затих. А до того он периодически взрывался смехом. Наблюдалось также неоднократное “оживление в зале”. Я вкраплял в говорение эпизоды из Всемирной истории в издании Сатирикона, анекдоты и всякие шутки.

Закончил я тем, что в истории России каждая эпоха отрицает предыдущую и начинает историю с себя. Россия чем-то напоминает рака. Напрягается внутри, набычивается (рак — набычивается?), трах — панцирь лопается, пока новый покров затвердеет, рак немного подрастет. До следующей хитиновой революции.

Прошлое отменяется, и зримым выражением этого является снос с лица земли знамений проклятого прошлого вроде Храма Христа Спасителя. В следующую эпоху открывают настоящую и подлинную правду о том, что прошлая эпоха была проклятой, а вот настоящая — это то, к чему мы всегда стремились, да вот только сейчас удалось. В связи с этим взрыв Храма Христа Спасителя следует считать его восстановлением.

Увы, сказал я, сброс нынешнего хитина, даже столь любимых нами Советов депутатов трудящихся, куда ныне стремятся присутствующие здесь кандидаты в депутаты, неизбежен. Более того, столь же неизбежен распад и всего Союза Советов.

Слишком много накопилось напряжений, для снятия которых в истории России не наработано иного механизма, кроме сбрасывания всей оболочки.

Но, успокоил я всех, но больше всего — себя (и Попова), все это не более, чем авантюрные предположения в рамках игры и ничем не ограниченного брейн-сторминга.

Вот тут-то и настала мертвая тишина. Если бы летела муха, то было бы слышно. Но откуда зимой в Иркутске мухи? Посему тишина была полной.

Через минуту встала решительная дама, по виду партийная функционерка, но из продвинутых. Она сказала так:

“Мы думали, что Лебедев — достойный человек, он тут раньше делал дельные или смешные добавления. Но после этого доклада, после того, что мы сейчас услышали, мы видим, кто он на самом деле. Только огромное терпение и дружелюбие иркутян позволят ему выйти живым из зала” (это — цитата, ибо весь ход игры всегда записывался устроителями на магнитофон для целей отчета).

Встал довольно бледный Попов и стал ее урезонивать, сказав, что ныне перестройка и гласность, и что вообще речь шла об истории и методологии, а не о программе политической и революционной борьбы, и вообще все говорится только в рамках игры, а не реальности. В процессе игры вы еще и не такие фантазии услышите, — как бы успокоил он зал. В общем, обошлось. Все-таки это было хоть и начало, но 1989 года, а не конец 1952-го.

Та лекция, пожалуй, была лучшая за всю мою жизнь. По накалу, по чрезвычайно острой экзистенциальности переживания исторического времени.

Но вернемся к основной теме: к теме о попытке завоевания политической власти не с помощью дворцового переворота, восстания, революции или даже демократических выборов, а с помощью группы прошедших игры людей. Которые становятся настолько незаменимыми в качестве советников высших политиков и (чуть позже) генераторов основных государственных идей, что постепенно сначала реальная, а потом и юридическо-политическая власть переходит к ним.

Скорее всего, корни этой философско-конспирологической идеи нужно искать у Платона в его учении о государстве, возглавляемом философами. Наверняка, в этом деле почетные места занимали бы и Кампанелла, и Мор, и Макиавелли. Но мы не будем углубяться так далеко. В позднее советское время эту идею проводил в жизнь Георгий Петрович Щедровицкий. Причем, настолько тайно, что эта его мощнейшая пружина всей деятельности скрыта до сих пор.

В самом начале 1970-х годов, когда Георгий Петрович, или ГП, как его все называли, приезжал в Минск и вел там со своей ранней командой сеансы разоблачения старого мышления, он был иногда в частных разговорах откровенен. Разговаривал же я с ним тогда очень много. Особенно много мы толковали в 1972 году, когда организовали республиканскую школу молодых ученых (до 35 лет — эх, и сами еще были такими) и пригласили ГП на поучение юношеству. Возил я его искать замшевый пиджак, он был большой любитель и ценитель нестандартной одежды, даже франт своего рода. Такие пиджаки, страшный дефицит, шили как раз в Минске, и в одном магазине мы набрели на недавний завоз. Ох, он уж мерил-мерил, наконец, штуки три взял (всего-то по 70 рублей). То ли от удачи, то ли потому, что потом мы это дело отметили, но открыл тогда Юра мне и Славе Степину тайну своей жизни. В схеме своей главный стратегический стимул всей его жизни выглядел так.

Мы через свои семинары (это было еще за пять лет до первой игры) готовим кадры. Ну, это и термином таким нельзя называть. Не кадры (тьфу, казенное партийное слово), но члены тайного масонского ордена, со своим ритуалом, уставом и секретной сверхзадачей. Идея была как раз в том, чтобы разобрать устройство социума на узлы и детали, посмотреть, как оно устроено, найти там блок управления, пути подхода к нему, проникнуть, взяться за рычаги и править в нужную сторону. Сильной стороной СМД-методологии (Системо-Мысле-Деятельность), которую уже давно развивал Щедровицкий, была схематизация. То есть, представление любого социального устройства или процесса в виде схем, блоков, фигурок и функциональных связей между ними с помощью стрелок. Все становилось очень наглядным и понятным. Где, какой блок, кто с кем и как связан, куда нужно войти, чтобы сделать то-то и то-то. По крайней мере, сделать на бумаге. Кого только не было среди этих пляшущих человечков: само собой, методологи, затем философы, историки, проектанты, рефлексуны, руководители, исполнители... В общем все, кто понадобится.

Члены новой Восточной ложи должны были проникать во все властные структуры. Вступать в партию. Становиться незаменимыми полезными секретарями при “губернаторе”, советниками, заместителями, идти в выборные органы. Но никогда не забывать, кто они и какова их высокая миссия. Все это — задолго до акунинского Азазеля.

В качестве одного из ритуалов, скрепляющих “пляшущих человечков” из схем ГП между собой в реальной жизни, точнее, в их методолого-масонской ложе, были кодовые слова, произносимые во время любых выступлений и где бы то ни было. Например, проходит какая-то конференция, в которой участвуют несколько щедровитян. Последняя фраза кончившего выступление должна была стать началом выступления следующего докладчика. Например, Лефевр завершал: “Очевидно, что только методология СМД может обеспечить прорыв в познании социальной действительности”.

Садится. На трибуну поднимается Раппапорт и начинает: “Очевидно, что только методология СМД может обеспечить прорыв в познании социальной действительности”.

При этом, совершенно неважно, о чем пойдет речь дальше, и как это связано с парольной фразой.

Между прочим, как раз в воспоминаниях Александра Раппапорта (ныне доктора архитектуры и художника) есть кое-какие намеки на “теорию заговора” ГП.

Он пишет:

"ГП поощрял вступление членов кружка в КПСС, полагая, что в советском обществе иными путями вообще нельзя достичь никакого влияния, а защиту кандидатской всегда в шутку называл обретением дворянских привилегий.

Вообще, как я теперь это понимаю, ГП ждал каких-то реформ, так как ясно видел, что дела в СССР идут в тупик. Но он не предполагал, что выход из кризиса будет найден в возвращении к рыночным структурам. Скорее всего, он предполагал, что победит особый тип социалистической технократии, так как во всем мире, в том числе и на Западе, роль социального планирования и управления (а вместе с ними и бюрократии) постоянно росла. При этом, под техникой он имел в виду скорее всего не машины из железа, а какие-то иные машины вроде "машин мышления" или "машин проектирования. Большинство оппонентов ГП видели в нем как раз мыслителя тоталитарного толка, технократия которого будет технократией для избранных, а для остальных обернется самым свирепым рабством".

Саша Раппапорт рассказывал мне о методах вовлечения неофитов в захватывающую конспиративную деятельность очень красочно (он — великолепный рассказчик). Что-то вроде: вот говорит ГП, что в самом скором времени мы сначала сделаем то, потом это, наши люди сначала здесь, затем глядишь — там, они уже везде! Никто ничего не понял, а мы все изменили, всех перетасовали, страна идет в другую сторону! Вроде как прыгает перед тобой манипулятор и престидижитатор, фокусник и мистификатор, а потом вдруг раз — скакнул вверх, и висит, где-то зацепившись ногой за крюк люстры, сардонически глумливо ухмыляется: ну, как я вас уработал, а?!

Саша так все это воспроизвел и показал, будто и сам уже повис вниз головой. Мы чуть от хохота не попадали со стульев.

Организационно-деятельностные игры Щедровицкий, как я уверен, задумал как раз под дальнейшее развитие и реализацию “интеллектуального переворота” в СССР. Пропустить через игры сотни тысяч людей и создать массовый класс своих сторонников. Это будут директора предприятий, начальники цехов, райкомы-горкомы-обкомы, судьи, преподаватели высшей школы, министерские чиновники всех рангов…. Кажется, не было категории населения, которых не охватило бы “игровое движение” самого конца 1970-х — и всех 1980-х годов. Хотя нет, были такие категории — это армия. А также КГБ и МВД. Там, насколько мне известно, ОДИ не проводили. А какой же захват власти без силовиков? Но, возможно, эти системы считались Георгием Петровичем чем-то вроде исполнительных органов. Будет приказ из политических верхов, — те выполнят — и все.

Странным образом, в советской прессе (тем более на телевидении) нигде и никогда не говорилось об этом, можно сказать, массовом движении и вовлечении в ОДИ. Хотя оно было совершенно официальным. Ибо игры заказывались, например, руководством области или министерства, или заводом. Решение, разумеется, утверждалось также на парткомах. Бухгалтерия выделяла немалые средства. Нужно было оплатить приезд команды игротехников — это иногда человек 15-20. Всех разместить (часто в хороших гостиницах). Всем выплатить гонорары — причем немалые. Помнится, я привозил с одной игры до 1000 рублей — тех, еще полновесных, когда “Жигули” стоили 5,5 тысяч, а киллограм колбасы “Любительской” 2,20. Затем, командировать на игру (на неделю или даже больше) своих работников с сохранением содержания.

В общем, все это нужно было взять из бюджета и проводить официально как повышение квалификации. Но при всем при том, как я уже сказал, никакого освещения в прессе. Разве что в многотиражках что-то такое проскакивало, типа: “Успешно прошел семинар по переподготовке кадров нашего завода”. Да уж, подробностями не баловали. Ибо подробности шокировали бы. Там всплывали бы ужасные детали с экологией района (были игры по экологии). Или швах с пробиванием фондов. Или на игре отменных результатов добивались как раз те группы, в которых в качестве моделей принималась деятельность с частной собственностью и децентрализацией, в которой фонды вообще не нужно было “пробивать”, или со свободой прессы, которая живо разоблачала директора, который еще только начал сливать отходы в местную речку Кологривку.

Как известно, игры, коих только сам Щедровицкий провел под сотню, а его ученики, которые размножались как нейтроны в атомном реакторе, многие сотни, — ни на йоту не приблизили ГП к вожделенной власти. Даже в качестве серого кардинала. Но эти игры дали совершенно неожиданный результат, как для господствующей идеологии, так и лично для ГП: они подготовили массовую поддержку горбачевской перестройки, а потом и обвального перехода к рынку. И, что важно, как раз в среде производственников и управленцев. Они после игр вовсе не ужасались перспективе крушения принципов общественной собственности, руководящей роли партии, идеологии марксизма-ленинизма и даже в целом отмены СССР. Мысль простая: если я в процессе игры, став собственником завода, вел дело гораздо успешнее, чем в положении реального директора, подотчетного по вертикали министерским чиновникам, а по горизонтали вместе с вертикалью — партийным инстанциям, то на хрен мне они сдались? Я охотно поменяю свое кресло советского начальника на роль простого беспартийного собственника.

Помню, во время игры в Оренбурге (1990) секретарь обкома по промышленности со звучной фамилией Сперанский (дальний потомок того), которого и в обком-то взяли из директоров крупного машиностроительного завода, примерно так мне и говорил. Человек он был отменного ума (да и внешнего аристократического вида) и, уверен, успешно процветает в новой рыночной России. Равно как и директриса меховой фабрики, которая так преисполнилась светлыми чувствами к нам за наше культуртрегерство, что пригласила домой на званый ужин, а потом на свою фабрику и выписала мне и руководителю игры (Борису Островскому) по себестоимости отменнейшие и дефицитнейшие дубленки и меховые куртки.

Ожидал ли Щедровицкий от своих игр вот такого рыночного эффекта развала СССР и перехода России к эпохе дикого первоначального накопления? Вряд ли. Он не был большим сторонником массовых разграблений. Но зато он высоко ценил сам факт идеологии как некоего скрепляющего общество стержня. Важно только было сменить неправильную идеологию (каковая была в СССР) на правильную, которую он предлагал в играх. Она, эта идеология, чем-то напоминала учение Мухаммада, в котором главное — это формула: нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммад — пророк его.

Только у ГП не было этого ненужного удвоения на Аллаха и его пророка. Хватало и одного Щедровицкого.

Да, сам Георгий Петрович не встал во главе новой России (тут его расчеты дали осечку). Встали совсем другие люди. И одним из них был Михаил Ходорковский.
http://eugen1962.livejournal.com/127505.html


Игротехника от Щедровицкого до Ходорковского. Ч.2.

Валерий Лебедев
Дата опубликования: 12.04.2008

19 августа газета Stringer, поместила материал своего журналиста Артема Савельева “Югендленд имени Ходорковского”. Словом стрингер (Stringer — можно понимать как лучник-стрелец) обозначают рисковых журналистов, ведущих свои расследования в опасных местах, что называется, за свой счет и риск. Статья основана на результатах посещения группой иностранных и российских журналистов образцово-показательного базового летнего лагеря по воспитанию и обучению молодежи, организованного ЮКОСом в рамках их программы “Новая цивилизация” в подмосковной Истре, на берегу живописного Истринского водохранилища.

Вообще-то, программа “Новая цивилизация” (и ее ответвление “New Land”) ЮКОСом запущена давно — в 1996 году, восемь лет уже. Многие сведения о “Новой цивилизации” в прессу попадали. Но без всякой сенсации. Так просто, в духе сообщений “Наши достижения”: мол, имеется такая полезная инициатива передовой компании ЮКОС, которая заботится о подрастающем поколении. С детства прививает им самостоятельность. Умение принимать решения. Дает понимание, что такое бизнес, биржа, выборы руководящего состава компании и даже своего микрогосударства Ньюландии.

Заодно с таким всесторонним и гармоничным развитием ЮКОС еще готовил для себя кадры. Почти с пеленок.

Все это не могло вызвать особого интереса. Особенно когда в заявлениях руководства говорилось о воспитании у своих подопечных “активной жизненной позиции” — это так знакомо, и — так скучно. Все десятилетия советской власти именно это и воспитывали.

Приведу сообщения прессы за прошлые годы о замечательной инициативе менторов из ЮКОСа.

Газета “Нефтяная параллель” от 24 июля 2001 года:

“На первый взгляд Ньюландия — обычный детский оздоровительный лагерь. В лучших традициях бывших пионерских. На флагштоке ветерок колышет российский стяг рядом с нашим, корпоративным. У вожатых и ребят форменные рубашки и треугольные галстуки цветов ЮКОСа — зеленый с желтым, как листва и солнце.

Все расходы по содержанию Ньюландии взяла на себя Компания. Программы экономического, правового и гражданского воспитания для лицея разрабатывали известные российские ученые — доктор экономических наук Борис Райзман и доктор педагогических наук Александр Прутченков.

В мае 1996 года Компания предложила одному из руководителей лицея “Подмосковный” разработать подобную игровую программу для школьников наших отдаленных нефтяных городов и поселков. И уже летом того же года первые массовые игры под названием “Новая цивилизация” прошли в Нефтеюганске, Новокуйбышевске, других городах...

Летом 2000 года в живописном уголке Краснодарского края — Красной Поляне — дети нефтяников из Москвы и Самары, Сызрани и Воронежа, Нефтеюганска и Безенчука, Красноярска и Новокуйбышевска, Ачинска и Суходола, Жигулевска и Орла, а также других больших и малых городов России создали республику Ньюландию, — рассказывает президент межрегиональной общественной организации детей и молодежи “Новая цивилизация” Анатолий Ермолин. — В ньюландском государстве — все как у взрослых. Выборы президента и парламента, формирование правительства, государственная служба и частное предпринимательство, начисление зарплаты и расчеты с налоговой инспекцией. В процессе игры ребята также узнают, как работает Компания, каковы ее цели и задачи.

Идеология Ньюландии в общем-то проста и прозрачна. Мы стараемся возродить вполне реальное ребячье движение — вспомните незаслуженно забытых Тимура и его команду...

Как поется в ставшей гимном Ньюландии любимой ребячьей песне:


Будут все проблемы решены,
Будут встречи с новыми друзьями,
Главное, что мы понять должны —
Жизнь свою творим и строим сами!”


Примерно то же самое в сходных словах излагалось во многих других газетах. Например, разражалась панегириком статья “Все достижения цивилизации — в гости к нам” в “Комсомольской правде” от 9 января 2001 года.

Итак, было известно, что существуют лагеря подготовки молодежи, начиная со школьного возраста. В них царит дух корпоративной этики. Дети учатся зарабатывать и складывать на свои личные счета “рудолы” — деньги Ньюландии (от РУбль-ДОЛлар). Кто больше заработает, тот передовик. Кто обойдет других при выборах на должность министра финансов Ньюландии, а конкурентов завалит — тот самый большой молодец. А уж кто всех задвинет, а сам станет президентом игрового ЮКОСа — тот просто удалец.

Были пионеры — всем ребятам примеры, а стали навигаторы — всем ребятам кранты. Да и вообще тут много вариантов. Например:

Навигатор — всем ребятам кредитор. Точнее — секатор. Эвакуатор. Плантатор. Или даже инквизитор.

В любом случае — навигатор — это триумфатор. А уж премьер-министр Ньюландии — и вовсе диктатор. Не рифмуется министр-диктатор, но это ничего. По рифме — издевательство, зато по существу — верно.

При всем том, корпоративный дух навигаторов питался как бы из двух разных источников. Один — это идеология ярого индивидуализма. Под девизом: сам выплывай, а товарища утопляй. Утопляй — не совсем по-русски, но для языка будущего, на котором скоро станут говорить в Ньюландии, как раз в самый раз.

Немного эту идеологию потом заимствовали в новой русской игре “Слабое звено”. В ней группа, именуемая командой, стоящая в полукружии, отвечала на разные вопросы. Вроде того, сколько километров от Земли до Альфа Центавра, или какова удельная плотность ртути, если ее растворить в царской водке.

Кто отвечал — тот молодец-удалец. Кто на примерно такого же типа вопрос запинался, получал штрафной балл. По завершении сеанса все должны были проголосовать за набравшего наименьший проходной балл. А это не простое дело, так как можно ответить частично правильно. И ответить быстро. Или более правильно, но медленнее. Так что тут играла роль внутренняя симпатия. Но в гораздо большей степени — желание ближнего своего завалить, а себя вытащить. Ибо победитель получал деньги. Вот так и топили друг друга. Ведущая, в точности по виду и манерам Эльза Кох (садистка, надсмотрщица и жена коменданта из концлагеря Бухенвальд), холодно-свирепо возвещала: “Вы — самое слабое звено! Па-а-а-а-прошу покинуть площадку!”

А вот второй ингредиент психики нового русского навигатора — это как раз нечто корпоративное. Ну, как бы вариант коллективного. Только все-таки не то. От коллективного там были упомянутые линейки, сборы, доски почета, поиски спрятанного знамени ЮКОСа (тоже игра), совместные песни. Они давали ощущение приобщенности к своего рода “тайному” сообществу. Нечто вроде масонской ложи. Но разве масонов можно было бы назвать коллективистами? Ни в коем разе. Так и тут.

Мы — в одной ложе, но уж внутри нее каждый за себя. И ты, “друг”, имей в виду, что во время деловой игры в выборы, или при конкуренции наших банков, или там, при заключении договоров на поставку нефти из нашей Ньюландии в Китай, я, чуть зазеваешься, так огрею тебя рудолом, что уже не встанешь. Сгною и похороню по первому разряду с кистями и глазетом.

В детских летних школах ЮКОСа (сейчас имеются в 19 городах), в которых “градообразующим” предприятием является как раз ЮКОС (там выбирать не из чего, других предприятий просто нет) царят любопытные порядки. Например, в них запрещен интернет, радио, у курсантов отбирают сотовые телефоны, нет телевизоров. Это, как и линейки со сборами, как ношение униформы и галстуков с цветами ЮКОСа и пение корпоративного гимна можно расценивать как нечто очень положительное. А можно — наоборот, как отрицательное. Дело вкуса. Положительное, де, потому, что дети там свободны от всяческого внешнего влияния извне. Они совершенно свободны в своих решениях и руководствуются только своими правилами. Никакие дяди им не указ. Полная свобода, прямо как на необитаемом острове. Кто, к примеру, мог что-то приказать или внушить, навязать Робинзону Крузо? Никто. Потому как никого нет. Он сам приказывал своей козе. К тому же для навигаторов интересы корпорации превыше всего, а это значит — есть дух непобедимой команды! В общем — нечто очень образцово-показательное. А если учесть, что за истекшие восемь лет существования этих школ через них прошли более полумиллиона человек, то становится радостно за будущее, как крупного, так и среднего с малым бизнесов в России. Как раньше было радостно за увеличение поголовья как крупного, так и мелкого рогатого скота в СССР.

Но на все эти достижения можно посмотреть и иначе. И эту иную точку зрения как раз и представил выше упомянутый автор “Стрингера” Артем Савельев в статье “Югендленд имени Ходорковского”. Выберу из нее самое интересное:

“Каждое государство стремится создать систему воспитания детей и юношества. Чтобы получить готовый продукт — граждан. В СССР система воспитания укладывалась в пионерию и комсомол — резерв КПСС.

В гитлеровской Германии система передачи необходимых навыков обеспечивалась трехступенчатой организацией Гитлерюгенд для мальчиков, и двухступенчатой — для девочек, которые готовили кадры для Национал-социалистической партии.

В воспитательной системе, созданной по заказу корпорации ЮКОС, причудливо соединились психологические разработки современной тоталитарной секты, минимализм английского скаутизма, идеологемы преданности режиму, характерные для фашистской Германии, и реквизит сталинской эпохи. Дети, прошедшие через лагеря ЮКОСа, не умеют петь, сочинять стихи и играть в КВН, они должны быть однолинейны, запрограммированы на однозначные действия, как в армии, они носят значки “Свободу Ходорковскому!”, молятся корпорации и словно заведенные повторяют слова основного лозунга, висящего над входом в лагерь: “Будет нефть — будут деньги!”

Основа лагерного воспитания — деловые игры в демократическое государство полувоенного образца. Есть парламент, правительство с несколькими министерствами и промышленность в виде нефтяной монополии. Больше ничего в государстве нет. Нет системной оппозиции. Нет свободы прессы с ее разноголосицей. Нет конкурентов с их экономической разведкой и враждебными действиями по слиянию и поглощению. Это упрощенное государство. Даже популярная детская игра в “мафию” или “монопольку” гораздо сложнее по набору механизмов, чем то, что предлагается освоить детям в “Новой цивилизации”.

Строгая методичка “Корпорация Юниоров-2004”, по которой идет жизнь в лагере, описывает контуры игрового демократического государства:

“В игре моделируется деятельность нефтяной компании в Республике Юниоров. Главы регионов взаимодействуют с центральным регионом, где располагаются главные органы власти. Дочерние компании принадлежат центральной компании и управляются через 2 управляющие компании (Разведка и добыча, Переработка и сбыт)”.

Вот такое упрощенное сырьевое государство предлагается детям. Схема проста до чрезвычайности: Разведка и Добыча-Переработка-Сбыт. Запомнить нетрудно. Тем более, что основной контингент детей живет в корпоративных городах, в которых имеется только эта примитивная триада и еще испорченная экология и перспектива откинуть копыта, не дожив до пенсии.

Романтическому взору корреспондентов иностранных агентств, поголовно считающих, что ЮКОС — это опора демократии в России, открылась картина в традициях позднего совка. Благонравные дети в желтых каскетках с надписью “ЮКОС” и значками “Свободу Ходорковскому!” сначала показали гостям местную ВДНХ — дорожку, на которой выставлены плакаты с достижениями жителей игровых городов. Сделаны плакаты были скучно и кондово. Главный и основной плакат:

“Будет нефть — будут деньги!”.

А вот и весь немудрящие лозунги, которые надо запомнить, чтобы войти в “Новую цивилизацию”. Дети поставленными голосами и от самого сердца орали их с трибуны.

“ЮКОС и мы — наша дружба нерушима!”

“ЮКОС — это учеба в лучших классах!”

“ЮКОС — это отдых, это дружба!”

“ЮКОС — это возможность стать студентом престижного ВУЗа!”

“ЮКОС — это 4 волшебные буквы!”

“Будет нефть — будут деньги!”

Дети, многие из которых учатся у себя дома в ЮКОС-классах, за короткое время в лагере уже хорошо обучены, отвечают на вопросы политкорректно: “Здесь очень хорошо”. “Нас учат”. “Мы играем”. “Нас хорошо кормят”.

Не знаю, кто назвал все, происходящее здесь, игрой в гражданское общество, но это не гражданское общество, а строго корпоративное, а сама игра — это жесточайшее зомбирование детей в инкубаторе на предмет дальнейшего использования по узкому профильному назначению”.

Мне совершенно очевидно, что главные разработки по проведению игр в империи Ходорковского взяты из разработок Школы Щедровицкого. Более того, его последователи применили методику игры к детям тоже задолго до юкосовцев (Р. Каменский, C. Краснов, В.Рябцев “Игры с детьми в форме ОДИ” в 1991 г.). Причём в той игре уже были группы “Бизнес”, “Власть”, “Семья”, “Своё дело”. Юкосовские культуртрегеры нигде ни словом не говорят о своем источнике прозрений. У Георгия Петровича организационно-деятельностые игры (ОДИ) носили характер широкой культурологической панорамы, где у взрослых людей снимали шоры и давали возможность посмотреть на мир через большое окно. Через игру уже состоявшиеся профессионалы начинали чувствовать, что у них как бы вырастают крылья (выражение самого Георгия Петровича), и они хотя бы в рамках игры могли находить (и находили!) нетривиальные решения любых своих профессиональных проблем. Вернувшись в мир они видели, что этому решению препятствует сама советская экономическая и идеологическая реальность. Стало быть, даже у советских руководителей пробуждалась мысль, что эту реальность надо менять — именно отсюда шли истоки поддержки перестройки в высшем и среднем звене управления. Между прочим, самым сложным (психологически), по словам ГП, этапом ОДИ был как раз выход из нее. Этот выход был чем-то похож на поднятие водолаза с больших глубин: перепад давления приводил к кессонной болезни. А тут выход из игры в советскую реальность обрывал отросшие крылья и мог дать шок и даже суицид.

С юкосовскими навигаторами все обстоит наоборот. Они учатся добиваться своих целей в условном мире своих рудолов. Там, в настоящих играх щедровитян, у игроков появлялась мысль о разумном мире. Здесь у юкосовцев возникает идея, что весь мир нужно сделать таким же, как их корпорация. То есть, внешне похоже на посыл ОДИ Щедровицкого. Сделать мир, в котором можно решать профессиональные проблемы. Но у Щедровицого и его последователей советский мир нужно было бы изменить под нормальный. А у Ходорковского весь, в общем-то нормальный мир, нужно было сделать похожим на уголовную корпорацию ЮКОС. ЮКОС — как модель мира!

Впрочем, такой мир уже был несколько раз построен задолго до ЮКОСа. Ближе всего по типажу — корпоративно-фашистская Италия. Хотя и Германия 30-х годов тоже впереди маячит.

Мне не известно, в какой степени Ходорковский знал учение Щедровицкого, и проходил ли он лично через игры. Но, в любом случае, ясно, что нынешние летние школы ЮКОСа — это по методологии и своей конструкции точные клоны ОДИ. Только хуже и примитивнее. Дети, воспитанные в слепой преданности корпорации, в которой Бог — деньги и их пророк Ходорковский, эти почти полмиллиона слушателей, прошедших обработку за последние восемь лет, мыслились как массовый “кадровый резерв” по переходу власти в руки преданных сторонников Ходорковского. Причем во всех этажах власти — от бизнеса, до судов, прокуратуры, силовиков, СМИ и политики.

То, что Ходорковский строил второе, свое государство, в уже имеющемся в cфере экономики, ясно (например, см. мою статью “В джунглях среди олигархов”, Seagull №16, 20 августа 2004 г.).

История с летними лагерями ЮКОСа показывает, что Ходорковский строил также и свое второе государство политически и идеологически. Идея его школ напоминает чем-то взращивание кукушонка в чужом гнезде. Растет себе и постепенно выталкивает законных обитателей в небытие.
http://eugen1962.livejournal.com/127891.html


Еще вот

http://religioved.narod.ru/metodol/index.htm