23 февраля 2017 Опции

[TanyaR]

https://www.youtube.com/watch?time_continue...p;v=OhOWzYNZcI0 -прохождение

https://www.youtube.com/watch?v=fIur4G4almI -Хирург "Патриот"


https://www.youtube.com/watch?v=P0JvF4_5224 - возложение

[TanyaR]

Денис Апостолаки
3 мин ·
Севастополь поздравил Овсянникова с днём рождения.
Путин поздравил Севастополь с 23.02.
Аксёнов поздравил Севастополь с 23.02.
Овсянников зачитал поздравление Путина. Вдруг если никто не слышал, да.
С 23.02 Овсянников Севастополь не поздравил.
Поздравление Аксёнова не зачитал.
Чалый уехал в Евросоюз, где он под санкциями.
Концерт, который он тут дистанционно благословил (трахтибидох!) был говно.
Овсянников кричал фальцетом.
Школьников загнали под страхом. После недомитинга все разошлись.
Витко на концерт к Чалому не пришёл.
Федеральный инспектор от Устинова был с утра на шествии с Хирургом, концерт пропустил.
Расклад ясень пень: где народ, а где пришельцы.

[TanyaR]

Очень хороший репортаж.

http://fotograf-sevastopol.ru/den-zashhitn...-v-sevastopole/

[TanyaR]

Белик о революции [size=4]



Когда мы встретились в его офисе на Большой Морской, я с облегчением вздохнула, увидев за окнами купола Покровского собора. Такое начало показалось символичным, ведь многим в Севастополе хорошо известно, что Дмитрий Белик – человек православный и глубоко воцерковленный. Даже если принять к сведению довольно обширный спектр мнений о нем совершенно разных людей, включая досужие сплетни, почему-то была убеждена, что его религиозность - точно не напускная. «Значит, точка отсчёта есть», - про себя подумала я, а вслух сообщила, что намерена расспросить его про события годичной давности, а именно – о севастопольской «Русской весне» и о том, как он прожил этот непростой год…

И.О. – Дмитрий Анатольевич, давайте начнём отсчет с исторического митинга 23 февраля 2014 года на площади Нахимова.

Д.Б. – Моя семья после известных событий выборов в Верховную Раду жила в Москве и я прилетал туда практически на каждые выходные. Если вы помните, на самом митинге меня не было и на трибуне я не стоял. Потому что 23 февраля находился с семьёй и детьми в Москве.

И.О. – Тогда, собственно, с какого времени для вас началась «Русская весна»?

Д.Б. – Как и для всех севастопольцев – с 23 февраля. Это было воскресенье. Ближе к вечеру мне позвонил Алексей Михайлович (Чалый – прим.И.О.) и без особых предисловий сказал почти дословно: «Дмитрий, мы берём власть в свои руки. Ты с нами?»

И.О. – Вы ответили не раздумывая?

Д.Б. – Я понимал, что мои телефоны прослушиваются. А вопрос был абсолютно конкретный. Я предложил увидеться завтра утром и все обсудить. 23 ночью я прилетел в Крым, а утром в 9.15 мы встретились с Алексеем Михайловичем.

И.О. – В тот момент вы понимали, что конкретно произошло в Севастополе?

Д.Б. – Полагаю, что в тот момент этого до конца не осознавал никто… Было очевидно, что люди в Севастополе и в Крыму не хотят жить под укрофлагом, который развивался в Киеве над Верховной Радой. Потому что он уже тогда стал для очень многих не только не «жовто-блакитным», но уже откровенно красно-черным.

И.О. – Как шла ваша беседа?

Д.Б. – Я задал ряд конкретных вопросов и получил ответы на некоторые их них. Другие просто витали в воздухе. В итоге я спросил: «Алексей Михайлович, мне надо понимать - мы идём в Россию?» Он коротко ответил «Да» и не стал ничего больше детализировать. «Тогда я с вами» - ответил я, мы пожали руки и начали работать.

И.О. – Начали работать? Но ведь на тот момент вы ещё являлись чиновником в администрации Владимира Яцубы? Расскажите о нём.

Д.Б. – Если говорить о Яцубе, то я проработал с ним год и благодарен ему по многим вопросам. Во-первых, я мог лично видеть, как очень опытный управленец грамотно руководит всеми структурами исполнительной власти. Второе - я научился у него некоторым взаимоотношениям с людьми. Конечно, он был очень специфичный человек, но, тем не менее, и в плане управления городом, и в общечеловеческом - у него был огромный опыт.

И.О. – Правильно ли я поняла, что вы были на том памятном аппаратном совещании, когда Владимир Григорьевич объявил о своем решении ухода в отставку и прощался с сотрудниками горадминистрации?

Д.Б. – Да, оно было очень коротким и исключительно прощальным. Другие вопросы там не поднимались.

И.О. – Как по вашему мнению поступил Яцуба – хорошо или плохо?

Д.Б. – На мой взгляд, он поступил порядочно. Потому что и тогда непосредственно, и вообще ментально он не был сторонником отсоединения Крыма и Севастополя от состава Украины и их присоединения к России. Но он не стал нам мешать. Потому что трезво понимал, какая ситуация сложилась на тот момент внутри исполнительной власти. В тот день он вышел к подчиненным и честно им сказал, что не считает возможным в сложившейся исторической и политической обстановке руководить администрацией. Он поблагодарил всех за работу и заявил, что снимает с себя полномочия. Кто и как бы не относился к Яцубе, но упрекнуть его в непорядочности нельзя уж точно!

И.О. – Действительно, факт утреннего аппаратного совещания хорошо известен. Тем более, что потом примерно в 11 часов Яцуба вместе с Драченко провели прощальный брифинг с журналистами. А где в это время были вы? Ходят слухи, что 24-го февраля был какой-то очень напряженный момент? Действительно ли жизни Чалого что-то угрожало?

Д.Б. – Здесь нет секрета. Это говорилось и раньше, что по сути 24-го числа я Алексею Михайловичу спас как минимум свободу, если не жизнь…

И.О. – Во сколько начались эти тревожные события?

Д.Б. – В районе полудня. Владимир Григорьевич, попрощавшись с сотрудниками СГГА, ушёл из здания, а мы с Алексеем Михайловичем специально уединились на 6-м этаже в службе по делам семьи, чтобы особо не привлекая внимания, спланировать определенные мероприятия. В этот момент раздался звонок и я был приглашен к одному из чиновников. Мне было конкретно сказано, что сейчас состоится некая спецоперация, Алексей Михайлович будет арестован, а мне «дали совет» - «уехать или раствориться». И пообещали, что если я им воспользуюсь, то меня трогать не будут.

Я стоял тогда перед выбором: ты можешь уйти и тебе дают гарантии безопасности - или ты остаешься и действуешь по совести. Ведь фактически мне была предложена сделка с совестью.

И.О. – Вы размышляли?

Д.Б. – Вряд ли… Вспоминая те минуты, пока я возвращался в кабинет к Алексею Михайловичу, мне кажется, что у меня даже времени не было рассуждать. Пожалуй, я больше доверился интуиции и как вообще принято говорить - «внутренним убеждениям»… Если и рассуждал где-то на подкорке, то первое - мы с Алексеем Михайловичем пожали руки, а я человек слова. Второе – на тот момент я достаточно четко понимал, что другого такого шанса Севастополю возвратиться к себе домой может не представиться… во всяком случае, на долгие-долгие годы. Ну и третье – в конце концов, я отдавал себе отчет, что речь идёт о предательстве, и ни о чём другом. А предательство предательством и останется… и с этим потом придется жить. Поэтому, думаю, я не рассуждал. Я поднялся в кабинет с абсолютно готовым решением.

Скажу больше – там был очень высокопоставленный чиновник, который и на сегодняшний день работает. Фамилии называть не стану. Они были в кабинете вдвоем. Я предупредил, что арест был бы произведен и того, и другого …В итоге мы с Алексеем Михайловичем ушли из администрации вдвоем. Мы уехали. И лишь затем сработало сарафанное радио, под стенами СГГА начал собираться народ, севастопольцы обзванивали кого только можно и началась настоящая «Русская весна»…

И.О. – Вы полагаете с этого момента? С полудня 24-го?

Д.Б. – Я не стану этого утверждать. Я не имею права так говорить, чтобы не обидеть те тысячи севастопольцев, которые 23-го стояли на площади Нахимова. Если быть точным, я назвал бы это одним из ключевых событий, когда все могло пойти по другому сценарию. Ведь никто сейчас не знает, как бы все сложилось, если бы произошли те аресты. И на самом деле через 20 минут после нашего ухода в администрацию приехало 6 автоматчиков «Альфы» с двумя штатскими людьми. Мы все понимаем о ком идёт речь. Это были сотрудники Службы безопасности Украины и понятно, для чего они туда приезжали.

И.О. – А разве у них не было другого момента для производства ареста?

Д.Б. – Когда мы вернулись в центр города, под стенами администрации и горсовета стояло уже то самое известное море людей, их было по меньшей мере порядка тысячи человек, которые больше не разошлись до тех пор, пока не были объявлены решения исторической сессии Горсовета 24 февраля.

Тогда мы поняли, что никто в здание с подобной задачей больше не войдет. Едва ли СБУ рискнуло б ещё что-то предпринимать, хотя в тот день к нам приезжали представители МВД и прокуратуры .

И.О. – Как далее развивались события?

Д.Б. – После нашего возвращения стало совершенно ясно, что надо пробовать перевести ситуацию из митинговой хоть в какое-то, но правовое русло. Требовалось немедленно собрать сессию - тогда ещё Городского совета, а не Законодательного собрания.

И.О. – Это было проблематичным? В прессе писали, что бывшие депутаты попрятались кто куда?

Д.Б. – Бывшие-небывшие… Я не стану поддерживать очень модный сегодня тренд «бывшие-небывшие». Я противник такого подхода к людям. Вместо того, чтобы ставить на всех одно общее клеймо и грести всех под одну гребёнку, давайте лучше проанализируем, что происходило в депутатском корпусе на тот момент…

Если перейти к конкретике, то 24 февраля в сессионном зале к концу дня всё же собрались 46 человек, которые в результате приняли историческое по сути решение, нажав на электронные кнопки и тем самым отдав власть Алексею Михайловичу. В лице Координационного совета, который он и возглавил. Из каких побуждений они это делали? Из-за страха, из-за личных убеждениям или по иным соображениям – это одна часть вопроса относительно тех 46-ти. По прошествии года, сегодня ещё вопрос - вот они по-прежнему «бывшие-небывшие» или может акценты всё-таки уже сместились? Относительно тех 30-ти, которые не пришли, я согласен, что здесь определяться легче. Эти люди не нашли в себе смелости встать на сторону народа.

Если же вернуться к «сорока шести», то среди них было совсем небольшое количество депутатов – их можно было пересчитать по пальцам – которые тогда в открытую поддержали Алексея Михайловича. Я имею в виду те два с половиной часа перед сессией, когда депутатский корпус совещался в закрытом режиме.

Не скрою, там Алексею Михайловичу было задано много нелицеприятных вопросов. Дискуссия была тяжелой. Напомню, на календаре было 24-е февраля и ещё даже речи не шло о решении Совета Федерации о вводе в Севастополь «вежливых людей»… Мы вообще тогда не знали, какова позиция РФ. Но, тем не менее, нашлись несколько человек «из бывших», которые не побоялись тогда заявить о поддержке Чалого.

И.О. – Сегодня в годовщину «Русской весны», когда весь мир содрогнулся от событий в Новороссии, уместно ли проводить какие-то аналогии между нашими депутатами?

Д.Б. – Хороший вопрос. Ни в Луганске, ни в Донецке, ни в горсоветах, ни в облсоветах депутаты там не проголосовали вообще ни за что! То есть они не нашли в себе сил поддержать сторону народа. И мы видим, что вышло из этой мягкотелости. Там люди вообще себя по другому проявили в отличии от севастопольцев. Поэтому, возвращаясь на год назад, я бы всё равно сказал спасибо всем тем депутатам, которые проголосовали. Пусть и по другим причинам, даже не из великой любви к России. Потому что они это сделали. Уверен, что сессия 24 февраля была ещё одним переломным моментом Русской весны. Не подними они тогда руки, не нажми на кнопки - и история могла бы пойти по-иному.

И.О. – Скажите, не слишком ли вы идеализируете тех депутатов?

Д.Б. – Тех? Ничуть. Это были депутаты, которые работали на общественных началах и не получали зарплату. Как они выполняли свои функции – хорошо или плохо – разумеется, это оценивать избирателям. Но тогда 24 февраля они проявили свою гражданскую позицию. И это неоспоримый факт. История обязательно всё расставит по местам: «Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянье…»

И.О. – Если подводить итоги того дня, вспоминаете ли вы свои ощущения, или время сделало своё дело и они сгладились?

Д.Б. – Я счастлив, что стал непосредственным участником тех событий. Я горд, что смогу рассказать о «Русской весне» своим внукам. Не думаю, что эти мгновения вообще можно когда-то забыть! Я был на всех пяти исторических сессиях Горсовета докладчиком. Скажу без ложной скромности – тогда у меня никто не рвал микрофон, к трибуне тогда не выстраивалась особая очередь, «записи в экстремисты» не было. А прочесть надо было ни много-ни мало про «неподчинение киевской власти». То есть мы принимали решение от имени территориальной громады, представляя интересы жителей и исходя из нынешних реалий, что мы больше не подчиняемся киевским властям и не считаем для себя возможным исполнять законы Украины. Мы с трибуны произносили на весь мир слова о проведении Референдума, о присоединении к Российской Федерации и подобные. Неужели вы думаете, что мы не понимали, что по украинским законам - это сепаратизм в чистом виде, это 15 лет. И когда меня предупреждали, мне открыто сказали: «Дима, осмотрись, статья серьезная и это «пятнашка»…»

Но, слава Богу, что мы это сделали. Мы провели Референдум и победили. Мне довелось побывать на изломе: я был и в прежнем Горсовете, и в новейшей власти. Потому что, начиная с 4 марта, Алексей Михайлович своим распоряжением назначил меня исполнять обязанности главы администрации…

Продолжение следует...

Ирина Остащенко

[TanyaR]

СОЛНЦЕ РУССКОЙ ВЕСНЫ.
Субъективные итоги.

ЛЮДМИЛА ГРИНЕНКО·24 ФЕВРАЛЯ 2017 Г.

В Севастополе 23 февраля - уже третий год двойной праздник. Всем знакомый День защитника Отечества, объединяющий теперь в единую линию всех, для кого Россия во всех ее исторических ипостасях и ареалах - родина, которую надо защищать. Еще это праздник наш, севастопольский, День народной воли - в память о том дне, когда на площади Нахимова собралось такое огромное количество людей, что казалось, темное море людских голов сейчас сольется с морем, плещущимся у пристани. Те, кто был там и тогда, вряд ли забудут каждую минуту, каждое биение своего сердца, ощущавшего тектонику исторического разлома - между “силой тёмною”, клубившейся там, за перешейком, в захваченном обезумевшими “орками” Киеве, и родным городом, где язычки пламени Вечного огня у Мемориала неслышно и легко касались наших душ, нашей памяти, наших сердец. Над нами возвышался адмирал Нахимов, и это тоже многое определяло, хотя он отстранённо глядел за линию горизонта. Песню “Вставай, страна огромная”, которую один уважаемый публицист правильно назвал “подлинным гимном этой страны”, не столько слушали, сколько переживали, настолько она соответствовала происходящему.
Помню, что многих тогда удивило абсолютное отсутствие украинских флагов, но сам митинг был манифестом неповиновения и презрения государству, так легко предавшему самого себя. Важно, что митинг этот не ограничивался площадью, где он происходил и временем, когда он происходил. Он начался в каждом доме, где все следили в эти окаянные месяцы за тем, что происходит на Украине, он начался, наверное, сразу после возвращения наших беркутовцев и срочников из Киева, лопнула невидимая струна и люди ждали только возможности, сигнала, призыва, чтобы собраться всем вместе и показать, что они более не объекты, а субъекты истории. 23 февраля митинг начался ещё в троллейбусе, на котором мы ехали на площадь. Уже с конечной остановки троллейбус шёл полным, по мере движения приходилось “утрамбовываться”, но странно - никто не роптал, не шумел, говорили негромко, в атмосфере как будто сгущалось ожидание важного дела, которое всем нам предстоит совместно совершить, это было движение к цели.
Ещё очень хорошо помню невероятное, но чёткое ощущение, родившееся во мне во время исторического митинга. Звучали слова, речи, выступления, объявили запись в народное ополчение, а на меня вдруг снизошла такая могучая “железобетонная” уверенность в том, что Украины больше здесь не будет, что я, честно признаюсь, все дальнейшие события, которые многих заставили волноваться, воспринимала, как “гостья из будущего” - это ощущение было похоже на знание, хотя, конечно, я ничего не могла знать и не знала. Обычная горожанка, не числилась в российских или пророссийских организациях, хотя и старалась принимать участие в акциях, которые они проводили. Конечно, участвовала в “антиоранжевых” дискуссиях на форумах, такой вот вид посильной борьбы - про таких, как я, один из форумчан как-то сказал, что мы “сидим и ждём Красную Армию” (это определение для явления т.н. внутренней эмиграции). Что ж, я дождалась. Потом я много раз пыталась понять и описать для себя то ощущение, пришедшее 23 февраля 2014 года на площади Нахимова, хотя это трудно вербализовать. Представьте, что после череды пасмурных дней вы просыпаетесь утром и чувствуете солнечный свет и тепло сквозь закрытые веки. Вы знаете, что, когда откроете глаза, увидите солнце, это неизбежно, так будет, потому что в ваше окно наконец-то заглянуло солнце. Вы лелеете это ощущение, оно наполняет вас радостью и предчувствием чудесного дня. Солнце русской весны. С тех пор оно здесь, с нами. И каждое 23 февраля отныне, каким бы не выдался день, он будет солнечным для моего сердца.
Что же произошло дальше? Это не так волнующе, конечно, ведь после эйфории неизбежен эмоциональный спад. Чем выше и дольше длился подъем, тем длительнее будет нисходящее движение. Надо это просто философски понять и принять. К тому же, уже следующей весной я потеряла любимую работу, что лично для меня усугубило все неизбежные трудности переходного периода. Да и в новый российский Севастополь я не “вписалась”, ему оказалась не нужна не только я, но и многие другие люди. Город сейчас разделён, в нём очень трудно наладить нормальную жизнь. И эту обиду, которую нанесли многим горожанам неумелые “революционеры” и умелые кукловоды, я тоже помню. Вместо того, чтобы начать с чистого листа новую главу в истории Севастополя, чтобы удовлетворить огромный запрос на более справедливое участие горожан в этом волнующем процессе, они решили, что будут просто реализовывать свои давние заготовки, вымечтанные “на кухнях”, в условиях недостаточной информированности о реальном положении дел, что характерно для каких-нибудь “правительств в изгнании”. Подобным образом новейшую Украину слепили сначала в Канаде. Было очень странно наблюдать, как формировались общественные институты, программы развития и пр. Их как будто доставали из рукава и предъявляли горожанам, это было похоже на шулерские манипуляции с карточной колодой на сельской ярмарке.
Может быть, так и нужно было? Пока все пребывали в состоянии потрясения от мгновенной “нуль-транспортировки” в новую реальность, господа с мощным сектантским бэкграундом быстро структурировали всё и вся. Разумеется, они сделали это так, как были научены - то есть, монополизировав все рычаги влияния и безжалостно отсекая от них всех, кто сохранял способность к анализу и критике. Вообразивших себя субъектами истории граждан быстро обозначили “сантехниками” и далее просто перестали обращать на них какое-либо внимание, сосредоточившись на приятном общении с посланцами метрополии. Тех же, кто знал, как решать городские проблемы, заклеймили “бывшими”, так как многие из этих “бывших” знали, где можно обойтись без многомиллионных затрат из федерального бюджета. Тема “бывших” требует, наверное, отдельного описания, так как людей, искренне желавших отдать России свои опыт, знания и умения, согласных играть по новым правилам и обрадовавшимся возможности избавиться от необходимости действовать по прежним лекалам, среди них было много. Все ведь из советского Севастополя родом. Да и те, кто плохо проявил себя в украинский период, как кажется, поначалу согласны были подчиниться железной воле победителей. Только не было железной воли. Были капризные топанья ножкой - “Уйди, постылый”. Хищники не такое не реагируют. Они и не ушли. Даже раззадорились, похоже, сгруппировались. Хочу заметить, продолжая этологические сравнения, что токующие фазаны, смешно раздувающие себя, и не замечающие окружающей обстановки, становятся лёгкой добычей хищников. Хищники от природы наделены умением отлично оценивать ситуацию, как некоторые говорят - “просекать фишку”. Теперь о фишке, в данном случае - о плодах ситуации.
Результат ТАКОГО переходного периода , как оказалось, никого особо не порадовал. Концепции сияющего “Города Тавридоэлектрического Солнца” разбились о шершавую реальность, соединяющую в себе стратегические планы военного ведомства, не совпадающие с направлениями хрустальных рокад и локациями бизнес-аэродромов, и прозаическое равнодушие замотанных по бесконечным очередям жителей, алкающих вовсе не элитных вин и яхтенных марин, а врачей в поликлиниках и асфальта на дорогах. Не рады и сами объекты гипотетических блестящих стратегий. Есть такое привычное словосочетание - “зреет недовольство”. Оно привычное, но суть процесса описывает очень хорошо - за три года плоды негодной работы “детей революции” (в некоторых своих воплощениях напоминающих скорее хрестоматийных “детей лейтенанта Шмидта”) созрели. Непрофессиональной деятельностью резидентов местной “башни из слоновой кости” начинают возмущаться очень разные люди, и у каждого из них для этого свои резоны. Они начинают искать единомышленников, протестовать против монополии одной стратегии, против одного вИдения будущего Севастополя. В “башне” полагают, что всеми этими людьми руководят, что они внушаемы из одного центра, как сами обитатели башни. Но это не так. Да, крупные застройщики, долгие годы определявшие здесь направления “движения в тупик”, хотят снова “быть в игре”, но получится ли у них, как раньше диктовать правила этой игры? Сомневаюсь. Ведь уже сейчас они подстраиваются под риторику протеста, а не навязывают быстро кристаллизующейся оппозиции свою риторику. Не все согласны тупо браниться в адрес “чалистов”, как поначалу предлагала поступать “партия застройщиков”. Кидаться комками грязи, а то и другой субстанцией, очень непродуктивное занятие. Интереснее понимать, как очень и очень слабые (попросту халтурные) проекты и документы смогли так долго существовать в качестве дискурса. Интереснее спросить городских стратегов, как может жить наш город в условиях множественных “дыр” в законодательном поле?
Вот, что я думаю, размышляя о первом “юбилее” Русской Весны. Технологии разделения, “сепарирования” общества хорошо работают всегда. Для этого даже не нужны хорошие технологи, хватило и тех, кто поработал с севастопольской общественностью - ленивых снобов. Они не заморачивались со стратами и сегментами, а просто поляризовали город, два лагеря - мушкетеры и гвардейцы, ангелы и демоны, волки и овцы, байкеры и хипстеры и т.д. Но технологии эти искусственны, и их “морок” недолговечен. Сейчас, как мне кажется, в городском социуме происходят очень положительные процессы - те, кто был отодвинут, намеренно отстранён или не востребован, те, кто не желал участвовать в спортивных говнометаниях, те, кто ни от кого не “кормится” и никому в рот не смотрит, получают шанс поучаствовать в формировании открытой, позитивной и конструктивной повестки для Севастополя, как “города-в-котором-мы-живём”, не идеального, а реального. Солнце взойдёт.
“Фундаментальные основы, на которых стоит наша страна, имеют настолько глубокие, настолько прочные корни, что ее замечательное, прекрасное будущее неизбежно”. В.В. Путин