Неизвестный Папанин

Иван Дмитриевич Папанин родился в Севастополе 14 (26) ноября 1894 года, в бедной семье матроса Военно-морского флота. Проучившись 4 года в начальной школе, Папанин в 1908 году 14-и летним подростком идет работать на завод, где к 16-ти годам становится одним из лучших специалистов Севастопольского завода по изготовлению навигационных приборов. В 1914 году с началом Первой Мировой войны, в Российской Империи была объявлена всеобщая мобилизация, и 20-и летнего Ивана Папанина призвали матросом на Черноморский флот. С этого момента начинаются мало кому известные страницы биографии знаменитого полярника. Людям советской эпохи Иван Дмитриевич Папанин запомнился покорителем Арктики – бесстрашным полярным исследователем, блестящим ученым, но в те годы смуты и Гражданской войны он был пламенным революционером и участником установления советской власти в Крыму.

Доброволец революции

Одними из самых ярких впечатлений того времени, со слов самого Ивана Дмитриевича, были события осени 1905 года, кульминацией которых стало восстание моряков на крейсере «Очаков» под предводительством лейтенанта Шмидта. Уже тогда симпатии 11-летнего мальчика были всецело на стороне восставших, и это сочувственное отношение к противникам царского строя со временем сформировало убежденность в необходимости кардинальных перемен. Так что, когда наступил 1917 год с Февральской революцией, ознаменовавшей собою крушение российской монархии; а затем и Октябрьским вооруженным переворотом, приведшим к падению власти Временного правительства – 23-летнему матросу бывшего Российского Императорского флота долго не пришлось ломать голову, с кем идти дальше. «Ленинская правда, — вспоминал об этом периоде своей жизни Папанин, — была настолько понятной, доходчивой, что народные массы — и я с ними — не могли ее не принять».

В октябре 1917 года Иван Папанин с головой ушел в революционную работу, активно участвовал в установлении новой власти в Севастополе и в Крыму. О том, как происходило утверждение режима большевиков на территории полуострова в 1917-1918 гг., известно теперь достаточно хорошо. Сообщение о перевороте в столице было с негодованием встречено крымской общественностью. Против захвата власти большевиками выступили представители практически всех политических партий, по Таврической губернии прокатилась волна демонстраций протеста. Лишь в Севастополе состоялись митинги в поддержку Советов, завершившиеся массовой демонстрацией под лозунгом «Да здравствует пролетарская революция!». Центральный комитет Черноморского флота направил в Петроград приветственную телеграмму, а командующий флотом адмирал Александр Немитц отдал приказ о признании власти Советов.

Укрепляя свое влияние в массах, присланные из Петрограда большевистские агитаторы активно выступали на митингах, претворяя в жизнь указание центра — «превратить Севастополь в революционный базис Черноморского побережья», в Кронштадт юга.
Чтобы помочь читателям понять зловещий смысл этого призыва, необходимо напомнить, что еще до Октябрьского переворота, в феврале-марте 1917 года, военно-морская база Балтийского флота Кронштадт снискала недобрую славу как место массовых убийств офицеров. Жертвами самосудов стали 76 человек, в том числе командующий флотом вице-адмирал Адриан Непенин. Но если кровавые расправы на Балтике носили характер неуправляемых преступных эксцессов, то превращение Севастополя «в революционный базис Черноморского побережья» осуществлялось вполне координировано, балтийцев специально присылали сюда для «обмена передовым опытом». А прибывшие в город осенью 1917 года большевистские функционеры были направлены непосредственно Яковом Свердловым, будущим активным инициатором разгона Учредительного собрания, расстрела царской семьи, красного террора и массовых репрессий против казачества.

6 ноября 1917 года в Морском собрании Севастополя открылся 1-й Общечерноморский съезд, итогом которого стало упрочение позиций большевиков и принятие резолюции о формировании и последующей отправке на Дон для борьбы с атаманом Калединым отряда вооруженных матросов численностью 2500 человек. Одним из участников этого отряда был Иван Дмитриевич Папанин.

По вполне понятным причинам, в своих воспоминаниях, опубликованных в 1970-е годы, Папанин повествует о собственном пребывании в рядах Красной гвардии в присущей произведениям советской мемуарной литературы тенденциозной манере. Участие в крымских событиях 1917-1918 гг. он сводит к описаниям некоторых эпизодов вооруженных столкновений с противниками «власти трудящихся», да вскользь упоминает о том, что воевать ему и его товарищам из 1-го Черноморского отряда «пришлось не на море, а на суше, против всякой контрреволюционной нечисти». Впрочем, несколькими абзацами ранее автор воспоминаний самостоятельно разъясняет, кого он подразумевал под этим нелицеприятным названием: «В Крыму селились отставные офицеры, чиновники, вышедшие на пенсию. В деревнях же было засилье кулаков…». По логике большевиков (к числу которых, формально еще не состоя в партии, себя в тот момент относил и Папанин), все эти люди являлись «вредными насекомыми» и подлежали дискриминации, а по возможности — физическому уничтожению.

Брошенные в массы семена слепой ненависти упали на благодатную почву и дали кровавые всходы в 1917 году. Первые страницы истории красного террора писались в Крыму. Здесь были замучены сотни ни в чем не повинных людей задолго до придания статуса «враг народа» всем инакомыслящим. В нагнетании эскалации ненависти решающую роль сыграли именно матросы-красногвардейцы, потерпев неудачу на Дону, понеся значительные потери в сражениях с отрядами добровольцев и казаков, вернувшиеся в Крым моряки жаждали мести. 10 декабря 1917 года в Севастополь были доставлены тела 18 красногвардейцев, погибших в сражении под Белгородом. Их похороны вылились в мощную демонстрацию, в ходе которой раздавались призывы к немедленному избиению «буржуазии». Черед неделю по городу прокатилась волна самосудов, в которой погибло 23 офицера. Следом за Севастополем погромы и убийства начались и в других крымских городах.

В январе 1918 года в Евпатории схватили и замучили около 300; в Ялте – более 100; в Феодосии – свыше 60 человек. В ночь с 13 на 14 января 1918 года красногвардейцы и матросы захватили Симферополь. Как и в других городах полуострова, установление советской власти в крымской столице ознаменовалось массовыми грабежами, арестами и расстрелами.

По воспоминаниям современника, с падением Симферополя «в Крыму воцарился большевизм в самой жестокой, разбойничье-кровожадной форме, основанной на диком произволе местных властей, не поставленных хотя бы и большевистским, но все же – правитель­ством, а выдвинутых толпой, как наиболее жестоких, безжалостных и наглых людей. Во всех городах лилась кровь, свирепствовали банды матросов, шел повальный грабеж, словом, создалась та совершенно кошмарная обстановка потока и разграбления, когда обыватель сталь объектом перманентного грабежа».

В дневнике писателя и поэта Ивана Бунина есть запись от 8 февраля 1918 года: «…Приехал Д. – бежал из Симферополя. Там, говорит, «неописуемый ужас», солдаты и рабочие «ходят прямо по колено в крови». Какого-то старика полковника живьем зажарили в паровозной топке».
«В Симферополе, — писал в своих воспоминаниях живший в то время в Крыму известный политик, публицист и общественный деятель, князь Владимир Оболенский, — тюрьма была переполнена и ежедневно из нее вызывали людей на расстрел пачками». Только за одну ночь в городе казнили 100 офицеров и 60 мирных граждан. Всего, по данным советского автора Виктора Баранченко, в административном центре губернии «было убито не менее семисот офицеров».

Не представляется возможным проследить личное участие героя нашего повествования во всех этих ужасах, но было бы наивно считать, что его действия чем-то принципиально отличались от поведения других революционных матросов. Десятилетия спустя, будучи заслуженным ученым и номенклатурным работником, собравшим внушительную коллекцию высших советских и зарубежных правительственных наград, Папанин напишет о собственном пребывании в крымской столице зимой 1918 года лишь то, что ему поручили охранять запасы с вином, да «поддерживать в городе революционный порядок».
Приведенные выше свидетельства современников наглядно показывают, что может на поверку скрываться за этой, на первый взгляд, благообразной цитатой.

Красный диверсант

Весной 1918 года после падения советской власти в Крыму, Папанин не эвакуируется вместе с другими красногвардейцами и партийным активом, а устраивается на работу в ремонтные мастерские севастопольского портового завода по своей прежней специальности. По его собственному признанию, знание корабельных моторов сослужило ему «великую службу, несколько раз спасало от верной гибели». Но, в какой-то момент положение рабочего надоедает герою нашего повествования, и он тайно уезжает из Крыма. Перейдя линию фронта он пробирается в расположение Красной Армии, где становится бойцом, а затем организует передвижную мастерскую, в которой чинит поврежденные механизмы, а также приспосабливает полевые орудия для установки на железнодорожных платформах.

Два года спустя, в августе 1920 года для руководства партизанским движением в белогвардейском тылу, советское командование направило в Крым группу коммунистов и военных специалистов во главе с Алексеем Мокроусовым. Являясь одним из активных участников установления советской власти на территории полуострова в 1917-1918 гг., «организатором и командиром революционных отрядов черноморских моряков», последний был напрямую причастен к развертыванию в регионе массового террора. Именно матросы из отряда, которым командовал Мокроусов, 15 декабря 1917 года произвели в Севастополе ряд самосудов над офицерами и представителями умеренных социалистических партий. А несколькими месяцами позже, 12 марта 1918 года, выступая на общем собрании Феодосийского Совета, Мокроусов лично призвал «уничтожить всю буржуазию, не разбирая средств». Помимо общего дела, с Мокроусовым Папанина связывала крепкая дружба, поэтому, когда соратник по борьбе предложил Иван Дмитриевичу снова отправиться в Крым, будущий покоритель Арктики, не раздумывая, ответил согласием.

В ночь на 17 августа 1920 года с катера близ селения Капсихор (ныне с. Морское Судакского горсовета) высадился советский десант в составе 11 человек. Они быстро наладили агитационную деятельность в воинских частях, и развернули партизанское движение в тылу Белой Армии. Совершали налеты на населенные пункты, срывали заготовку дров для городов и железных дорог, убивали представителей и сторонников врангелевской власти. Для борьбы с диверсантами Врангелю приходилось отзывать войска с фронта, и до самого оставления Крыма держать в тылу значительный контингент. В одну из попыток уничтожить отряды красных партизан, войскам барона удалось окружить их в лесу, но они сумели выйти и отступить в горы.

Оказавшись в непростой обстановке Мокроусов принял решение отправить в Советскую Россию надежного человека, чтобы связаться с командованием и обеспечить доставку на полуостров оружия, боеприпасов и подкреплений. Выбор пал на Папанина, и он блестяще справился со сложной и опасной задачей. Встретившись с командующим Южного фронта Михаилом Фрунзе, и получив от него необходимую помощь, 10 ноября 1920 года Папанин катером возвратился в Крым, с необходимым грузом и пополнением из 24 моряков. К отряду, продвигающемуся по направлению Алушты, присоединялись местные жители. Успеху операции способствовало то обстоятельство, что накануне части Красной армии прорвали врангелевские позиции на Перекопе. Окончательное падение Белого Крыма было теперь вопросом считанных дней. На подходе к Алуште партизаны соединились с частями 51-й дивизии Южного фронта. 16 ноября 1920 года войска барона Врангеля оставили полуостров. С их уходом в Крыму началась кровавая оргия победителей, и будущему покорителю Арктики суждено было стать одним из ее активных участников.

Комендант диктатуры пролетариата

События, произошедшие в Крыму в первые месяцы после окончательного установления власти большевиков осенью 1920 года, в истории полуострова являются одними из наиболее страшных. Ликвидация последнего крупного очага организованного сопротивления коммунистическому режиму на Юге России не привела к долгожданному гражданскому миру, но ознаменовала собой начало невиданной по масштабам массовой бойни.
Спланированная на самом высоком уровне, кампания всеобщего истребления оставила далеко позади все прежние ужасы. Жертвами развязанного террора стали не только тысячи офицеров и солдат Белой армии, поверивших обещаниям об амнистии, данных победителями накануне взятия полуострова; но и имевшие не пролетарское происхождение мирные жители – преподаватели и учащиеся, сестры милосердия, священники, предприниматели, инженеры, врачи.
Уничтожением «контрреволюционного элемента» в Крыму занимались «карательные органы диктатуры пролетариата» — особые отделы, военные трибуналы, уездные политотделы, городские ЧК. 9 декабря 1920 года было создано местное подразделение Всероссийской чрезвычайной комиссии — Крымская чрезвычайна комиссия (Крым ЧК). Ее комендантом назначили Ивана Папанина.

В своих мемуарах, опубликованных в «застойные» годы, рассказывая о собственном пребывании в этой должности, Иван Дмитриевич представляет себя как честного и неподкупного следователя, ратующего за соблюдение «революционной законности» и гуманизма по отношению к арестованным. Несоответствие этого образа действительности становится очевидным как только мы обращаемся к истории, и вспоминаем, чем занимались работники чекистских комендатур в 1920-1930-е гг.
В обязанности комендантов (их также называли «комиссарами смерти») входило приведение в исполнение приговоров и руководство расстрелами. Сложно сказать скольких людей отправил в небытие верный папанинский маузер, но, так как период «работы» будущего покорителя Арктики пришелся на самый пик крымской «зачистки», личный его вклад в красный террор был, и вероятно, немалым. Примечательно что на службу в ЧК, Папанина направили по рекомендации известной большевички Розалии Землячки – женщины, чье имя до настоящего времени остается синонимом Крымской трагедии. Даже среди товарищей по партии Землячка прославилась своей жестокостью; но для героя нашего повествования она была «на редкость чуткой, отзывчивой женщиной», в своих воспоминаниях он называет ее своим ангелом-хранителем.
Малоизвестным является факт, что в бытность свою комендантом, будущий советский полярник не только приводил в исполнение смертные приговоры, но еще и обучал этому ремеслу юных чекистов. Один из них, Александр Журбенко, впоследствии сделал неплохую карьеру в системе карательных органов, и стал начальником УНКВД по Москве и Московской области. Когда в 1938 году его арестовали, он из камеры направил письмо в адрес Сталина, в котором, пытаясь разжалобить вождя, рассказывал о своей многолетней работе чекиста, начавшейся в комендатуре Крымской ЧК, где он, под руководством знаменитого теперь на весь мир Папанина, своей «ещё юношеской рукой непосредственно уничтожал врагов». Итогом чекистской карьеры Папанина стало награждение орденом Красного Знамени. Правда, участие в казнях привело и к другим, неприятным последствиям – психическому расстройству и пребыванию в клинике для душевнобольных.

Но даже после своего ухода из «органов», работая в Наркомате почт и телеграфов (и, очевидно, в более поздний период), будущий полярный исследователь, по его собственному признанию, «фактически связи с ЧК не порывал». Можно добавить, что не только с ЧК, но и с карательной системой СССР в целом, т.к. с 1939 по 1946 год Папанин был начальником «Главсевморпути», игравшего важнейшую роль в снабжении лагерей ГУЛАГа.

Умер И. Д. Папанин 30 января 1986 года. В историю нашей Родины он вошел не как участник массовых казней, а как блестящий ученый, создатель самого мощного в Мире научного флота. Имя Папанина трижды увековечено на географической карте Мира. Его именем называют корабли и улицы городов, ставят памятники. С 1979 года, он почетный гражданин Севастополя.

Источник: d-v-sokolov

Related Posts