Война на полное уничтожение

Не с кем поговорить о душевном.

Никакого извечного конфликта отцов и детей нет. Я много работаю, много лет, с детьми, с подростками, и со взрослыми, с их родителями. Этот так называемый конфликт усиленно раздувается. Никто из нас не сказал о том, что мы пишем и вообще работаем с молодежью, с подростками в условиях очень страшной войны, которая направлена в основном против них. Идет война на полное уничтожение души. Идет война на полное расчеловечивание. Поэтому мне кажется, что до того как обратиться к духу этих детей, этих подростков, этой несчастной молодежи, надо понимать, что душевная сфера не развита совершенно у них.

Какой конфликт, я не знаю куда деться от этой молодежи?! Понимаете? Меня просто замучили молодые люди, которые хотят хоть на пять минут встретиться, и задать самые простые вопросы: «что им делать, когда их не любит мальчик», «что делать, когда молодая жена ушла», «что делать, когда у тебя нет денег, чтобы пригласить девушку в кафе», — ну самые простые вещи. Они жаждут, чтобы с ними говорили! Вы говорите, что непонятно как обращаться к молодежи. Я не знаю как отделаться от молодежи, хотя я совершенно не занимаюсь никаким миссионерством, не хожу на рок-концерты, в отличие от Кураева, и вообще ничего для этого не делаю, ни одного шага, просто им не с кем поговорить о душевном. Поэтому надо с этого начинать, с дохристианского фундамента, его надо выстраивать, он разрушен, еще не успев построиться потому, что они дети.

Молодежный возраст должен быть мостиком в зрелость.

И с другой стороны, я хочу сказать что, мне не нравится, когда такая фиксация на молодежи происходит. Это не правильно. Учитывая то, что идет такая страшная война на разделение по всем признакам, по социальным, по экономическим, по возрастным. Но мы то, значит должны в эту сторону выстраивать свою защиту. Мы то, зачем так подчеркиваем возраст? Молодежь этого совершенно не жаждет. Во первых, этот период должен быть как можно более коротким. Зачем его длить, как вот сейчас это делается? До гроба, каждый думает, что чувствует себя молодым. Это же страшно! Это патология! Юношеский возраст, молодежный возраст должен быть мостиком между подростково-юношеским возрастом и зрелостью. Зачем играть в вечных плейбоев? Это очень плохо, это очень вредно. Это то, что сейчас раздувается усиленно. Зачем же нам быть на стороне врагов? И создавать вокруг молодежи, и все время подчеркивать то, что молодежь это прямо какая-то особая раса. Да конечно надо учитывать возраст, когда пишешь для молодежи, когда разговариваешь с молодежью, но не надо так подчеркивать эту специфику. И потом, вы знаете, поскольку я изучала психологию, по своей профессии, я хочу вам сказать, что был такой великий психолог советского времени, с мировым именем и действительно мирового уровня это Лев Семенович Выготский. И вот он, придумал такой термин, такое понятие, очень полезное для нас, когда мы говорим о том, как обращаться к молодежи, как писать для нее, это понятие называется «зона ближайшего развития». Зона ближайшего развития, это та зона, в которой сам человек еще плохо ориентируется, но с небольшой помощью он уже понимает, о чем идет речь, а завтра он это поймет сам. И вот мне кажется писать то надо всегда в зоне ближайшего развития, надо чтобы читатель немножко на цыпочки встал, чтоб напрягся.

Выиграет тот, кто найдет язык.

И еще хочу сказать полезную вещь, я очень много езжу по епархиям, молодежи куча приходит на эти выступления, хотя я опять же, специально к молодежи никогда не обращаюсь, мне это кажется не правильным. Про себя я учитываю, что это студенты или десятиклассники, но делаю вид, что я этого не помню. И вот, я была в Самаре не так давно, и меня возили с выступления на выступление два мальчишки, они хоть и православные, но они рок-музыканты, теперь это все очень модно, все вместе, такой Вавилон у нас, культурный. Я говорю: «ребята, но не уже ли нет никакой альтернативы этой пакости?» Они говорят: «есть только одна – Игорь Растеряев». Я говорю: «кто это?». Вы не знаете кто такой Игорь Растеряев? Я не знаю. На следующее утро, когда они опять меня куда-то повезли, они начали с того, что включили в машине этот диск. Они наверно не понимали, почему я плачу. Я плакала от счастья, что я вот, наконец, вижу молодого человека… Оказалось, что это 30-и летний актер какого-то театра из Питера, но там он вовсе не поет и не играет на двухрядной гармошке, это его хобби – это гений настоящий. И вот это для нас пример, как обращаться к молодежи. Вот если говорить, как обращаться, то учиться надо у него. Самое главное, что надо понимать, что за пределами этой гламурной жизни масса молодых людей, они оскорблены этой новой жизнью, они ею отвергнуты, они в нее не вписались. И вот какой-то мальчишка, хотя он уже не мальчишка, ему 30 лет, но сейчас принято считать молодежью уже зрелого человека. Он догадался, как к ним обращаться, а мы думаем на эту тему. Мы просто почувствовать сердцем должны. Помните, мы в школе учили когда-то Маяковского: «улица корчится безъязыкая, ей нечем кричать и разговаривать». Выиграет тот, кто найдет этот язык.

Ирина Яковлевна Медведева. Детский психолог и публицист.

IV Фестиваль православных СМИ. Севастополь. Балаклава. 4 октября, 2011 года.

Источник: «Православный Севастополь»

Related Posts